Александр Гаррос, Алексей Евдокимов
Культовый фантаст Андрей Лазарчук: 'Спецслужбы просили сценариев...'
Час, Ежедневная русская газета Латвии  305 (1331) 29.12.01
 

У одного из самых титульных и культовых (а с точки зрения
авторов - попросту лучшего) фантастов России, красноярца,
ставшего питерцем, Андрея Лазарчука, есть роман 'Все способные
держать оружие'. В альтернативном, но очень похожем на наш мире
происходит серия сверхмасштабных терактов. Они великолепно
спланированы - но совершенно необъяснимы с точки зрения
классического 'кому выгодно?'.

Александр ГАРРОС, Алексей ЕВДОКИМОВ Санкт-Петербург - Рига

Лазарчук в своей книге объяснение - вполне логически
безупречное - предлагает. Правда, оно основано на фантастическом
допущении. Но волей-неволей обнаруживаешь, что объяснение это
при всей своей фантастичности все равно куда более стройно,
состоятельно и внутренне непротиворечиво, чем у авторов всех
официальных версий.

Да ладно 'сентябрьский кошмар': уж слишком это свежо, слишком
кровоточит, и вообще - трудно объективно оценивать то,
непосредственным участником чего так или иначе являешься. Вопрос
'кто обрушил WTC?' можно продолжить дробь предварить множеством
других вопросов:

...Кто убил президента Кеннеди?

...Что на самом деле случилось с царской семьей - расстреляны
все? кто-то выжил? где похоронены? чьи кости сейчас лежат в
Петропавловской крепости? кем была 'царевна Анастасия' -
реальной уцелевшей наследницей или самозванкой?

...Откуда прилетел снаряд, разрывом которого убило адмирала
Витгефта, что предопределило цусимскую катастрофу и в конечном
итоге позор проигранной Русско-японской войны (за которой
последовала одна русская революция, еще одна война - мировая,
еще две русские революции... а они в итоге определили и
следующую мировую войну, и вообще весь XX век)?..

И так далее.

На множество 'кто?', 'что?', 'откуда?' и 'почему?', вежливо
игнорируемых наукой историей, фантаст Андрей Лазарчук дает свои
ответы - ответы, разумеется, вольнодумствующего беллетриста, а
не дисциплинированного ученого, ощущающего на горле холодок
'бритвы Оккама'. Однако, оказывается, вполне себе прагматики,
профессионалы в погонах, матерые волки из российских спецслужб
всерьез заинтересованы в несерьезных этих беллетристических
умственных конструкциях.

Лазарчук и террористы- постмодернисты

...Питерская поздняя осень: стылая темень за окном, едва
разбодяженная тусклыми огнями окраинных панельных бараков.
Глухая периферия второй столицы: улица Верности, полчаса
маршруткой от метро Академическая. Раньше сюда тоже тянулась
линия метрополитена - но под обоюдным напором постсоветской
разрухи и петербуржского эсхатологического мифа, воплотившегося
в пресловутом 'плывуне', благополучно прервалась: потонула.

Даже на такси на новую квартиру бывшего сибиряка Лазарчука
ехать от центра приходится без малого час. Ирреальный ночной
Петербург чередой негативов-фантомов проносится снаружи. И
оказывается неожиданно психологически полезен. Градостроительное
овеществление имперских идеологических абстракций хочешь не
хочешь смиряет с мыслью: реальность - штука пластичная, и
граница между ментальным и вещественным вовсе не на замке.

Часом позже, когда мы уже сидим на неприбранной лазарчуковской
кухне и пьем густейший сладчайший кофе, сваренный хозяином по
всем канонам, выясняется, что не одни мы так думаем. Что
профи-материалисты от российской тайной полиции тоже временами
склоняются к непростительному этому идеализму.

Впрочем, сначала речь заходит о сентябрьских пике 'боингов': у
всех они на устах.

- Я лично вспомнил Клэнси, - сообщает Лазарчук, когда мы
поминаем ему его же роман. - Там у него вообще вся эта ситуация
описана с точностью до четвертой девятки. Правда, у него в
романе был один самолет. И целился более точно, накрыв весь
Сенат и Конгресс плюс президента...

- Так что, террористы учли опыт мэтра американского
политдетектива?

- Явно ребята его читали. Анализировали, искали идеи и
воспользовались наработками. Мне это представляется единственно
вероятным. Потому что уж слишком изящно, беспрецедентно изящно
произошедшее! Такого и впрямь еще никогда не было.

- А вы в официальную версию верить склонны - кто, почему,
зачем?

- Я допускаю эту вероятность... но не очень. Все было, думаю,
сложнее. Куда разветвленнее. Бен Ладен, мне кажется, - фигура
назначенная. Сразу вспомнился Литл-Рок, 1898 год, когда
подорвали в Гаване американский крейсер...

(После того взрыва - так достоверно и не объясненного -
началась американо-испанская война, Штаты быстро и показательно
разгромили карибские силы увядающей европейской экс-империи и
сделались региональной сверхдержавой.)

- А теперь, после терактов, Пентагон обращается за помощью к
Голливуду...

(Действительно: уже в сентябре пентагоновские аналитики стали
лихорадочно проводить 'мозговые штурмы' с голливудскими
сценаристами и режиссерами на предмет: какие еще схемы
террористических атак на 'цитадель демократии' можно
вообразить?)

- Они спохватились, - Лазарчук ухмыляется в митьковского фасона
бороду веником и почесывает митьковского пошива драный тельник,
- спохватились... но поздновато.

- Ну, тот же Клэнси (автор массы террористическо-патриотических
бестселлеров вроде 'Всех страхов мира' или 'Прямой и явной
угрозы') с ФБР работает давно... - отмечаем мы вальяжно...

...И тут Лазарчук нас огорошивает:

- А, между прочим, наши спецслужбы тоже о таких вещах
задумывались. И тоже обращались к писателям. Даже конкретно ко
мне.

Выясняется следующее: персонально к Лазарчуку - в первую
очередь как к автору тех самых 'Способных держать оружие' -
обращались из органов. Более Лазарчук не конкретизирует:
'Никаких подписок я не давал, но просили не трепаться'. Кроме
'не трепаться', органы просили еще и конкретных авторских
сценариев террористических угроз на сегодня и на завтра.

Так что Лазарчука - читают. В том числе и сотрудники ведомств,
не осененных более устрашающей фигурой Железного Феликса (или
зловещей репутацией Аквариума?), но все равно пугающих. А не
только сотни тысяч российских 'бумажных' читателей и несчетное
количество завсегдатаев электронного Рунета.

Ветер гасит волны

Интернетовское зеркало, конечно, кривовато. Но представление о
реальной востребованности и значимости все-таки дает. Если
ввести в поисковую систему Rambler фамилию 'Лазарчук', получишь
список из 260 сайтов, где фигурирует фантаст. Что, конечно,
меньше, чем у патриархов - и непосредственных учителей - братьев
Стругацких (2954 упоминания: вне конкуренции). И поменьше, чем у
короля русской поп-фантастики, плодовитейшего Сергея Лукьяненко
(936). Зато больше, чем у теперешнего земляка и собрата по
'четвертой волне' НФ, вышедшей непосредственно из семинара
Бориса Стругацкого, - Вячеслава Рыбакова (217). Или - почти
вровень с показателями коммерческого 'псевдонима', одного из
столпов русской фэнтези Генри Лайона Олди (274).

Больше того. Даже в компании наиболее активных и популярных
коллег Андрей Лазарчук - фигура исключительная. Штучная. До
последнего времени он оставался единственным (прописью:
ЕДИНСТВЕННЫМ) российским фантастом, который регулярно и
последовательно продолжал:

а) писать востребованную публикой фантастику;

б) максимально при этом разнообразить жанр своих вещей, не
повторяясь, не впадая в грех тупой сериальности, всегда
экспериментируя - от ужасника до фэнтези, от психоделика до
шпионского детектива (см. врезку);

в) неизменно держать очень жесткую планку литературного
качества, нигде не халтуря, не идя на компромисс с массовым
вкусом (а он, увы, в сегодняшней России невзыскателен) или
издательской конъюнктурой (а она вовсе пещерна).

Кто не готов признать лазарчуковскую уникальность по сумме трех
этих пунктов - ОК, пусть назовет еще хоть одно имя. Лукьяненко?
Автор 'Лабиринта отражений' и 'Империи грез' неглуп, писуч и
изобретателен, но принципиально несравним с нашим героем по
уровню таланта и мастерства. Рыбаков? Создатель пронзительного
'Очага на башне', обаятельнейшего 'Гравилета 'Цесаревич' и ряда
жестких и сильных рассказов сначала переключился на
сиропно-кондовое жизнеучительство и морализаторство а-ля поздний
Толстой Эл Эн, а после и вовсе стал одной второй псевдонима
'Хольм Ван Зайчик' - и теперь плодит халтурные 'альтернативные
детективы' про благостных полицейских утопической империи Ордусь
(Орда + Русь). Столяров? Автор одного из лучших рассказов (не
только фантастических) - 'Некто Бонапарт', - увяз в
параноидальной и феерически скучной прозе, где коммунизм вечно
рифмуется с сатанизмом...

О производителях серийной макулатуры, на страницах которой
мускулистые белокурые бестии пластают ворогов двуручными мечами
или рулят имперскими (любимое слово) звездолетами, всерьез
говорить не стоит.

Так и выходит, что Лазарчук - едва ли не один в поле русской
фантастики воин. Ну разве только еще постоянный его соавтор
('Посмотри в глаза чудовищ' и 'Гиперборейской чумы'), а также
сольный автор 'Там, где нас нет' и прочих писаний про богатыря
Жихаря, вводящих в счастливый ступор даже
филологов-профессионалов, - Михаил Успенский.

-...Кстати, с Успенским совместные вещи еще предвидятся? -
интересуемся мы.

- Вот переедет Миша в Питер - будем писать третью. Ну да, тоже
косвенное продолжение '...чудовищ'.

Сейчас у Лазарчука уже готов к выходу новый роман. Тоже в
соавторстве - но не с Успенским, а с женой, Ирой Андронати.
Называется 'Космополиты'. Очередной эксперимент, на сей раз - в
дотоле нетронутом жанре 'космической оперы' пополам с
'уфологическим триллером' а-ля X-files. Собственно с 'Секреток'
все и началось. Лазарчук, как и многие собратья по цеху,
подрабатывал сочинением анонимных покетбуков по мотивам
телевизионных похождений агентов Малдера и Скалли. А потом у
издателя родилась идея: мол, пусть все более-менее известные
фантасты напишут по условной 'космической опере'...

- Интересно ли было работать с этой стилистикой? -
переспрашивает Лазарчук. - Конечно, все новое интересно, а я
никогда раньше этого не пробовал. Мне никогда повторяться не
хочется. Хочется - делать то, что никогда не делал, чего не
умеешь делать. Поэтому, наверное, я никогда не буду маститым
автором, достигшим вершин!..

Верный своей логике Лазарчук еще до следующего 'со-романа' с
Успенским (и даже, возможно, до второй части 'Космополитов',
которая подразумевается) намерен сочинить вовсе не
фантастическую книгу. Исторический роман. Про времена раннего
христианства.

Русским не станешь

Речь об Успенском заходит снова - когда Лазарчук говорит о том,
отчего национальная литературная элита, номинаторы и жюри
престижных премий, ведущие критики эт сетера, до сих пор в упор
не признают за фантастикой статуса Серьезной Прозы:

- Там своя тусовка, и она глянцевых обложек не приемлет просто!
Если картинка на обложке есть - значит, это уже не книга, они
такого не читают. Я не утрирую, это на самом деле так. А потом -
есть еще меркантильные соображения. Потому что, если ты нечто
сильно презираешь, то его и украсть как бы не западло. Скажем,
переписала Татьяна Толстая роман Михаила Успенского - и теперь
она хорошая писательница! Это не единственный случай, но
наиболее вопиющий.

Имеется в виду моднейшая толстовская 'Кысь', едва не снискавшая
'Букера\rquote 2001' и фактически принесшая Татьяне Никитичне 50
000-баксовый 'Триумф'. По поводу вторичности 'Кыси' с Лазарчуком
можно бы и поспорить... Но тут Эм Успенский, великий и могучий,
объявляется на ночной питерской кухне собственной персоной. Со
спецназовской неожиданностью. Одним видом своим отменяя мысли о
сопротивлении и противоречии. Физиономия у Успенского жеваная,
заспанная (что естественно: он честно спал в соседней комнате).
В дверь модный беллетрист проходит с известным усилием (фигура
монументальна). Из уст исторгается утробный рев, обращенный к
супруге Лазарчука:

- Ира! Где моя майка?! Ты не постирала мою майку?!!

Пока выясняется, что - да, постирала, и, блин, тудыть, именно
этого нельзя было делать, кирдык теперь майке, мы вспоминаем
устный апокриф, лично Успенского впрямую касающийся. Дело
происходит на одной из питерских 'фантастических' тусовок, то ли
на 'Страннике', то ли на 'Интерпрессконе'. Действующее лицо -
японский переводчик Стругацких, постоянный гость СПб,
пунктуальный и аккуратный, вполне прочувствовавший русскую
специфику, а потому каждый раз запасающийся ударной дозой хитрых
таблеток, борющихся не с похмельем даже (поздно!) - с
опьянением. И вот однажды таблеток этих все равно не хватает: на
стороне водки подавляющее превосходство. И переводчик -
фигурально, чтоб не натурально, - падает лицом в салат. А когда
приходит в сознание, обнаруживает нависающее над ним эпическое
пузо Успенского. Чувствует дружескую тяжесть длани на плече. И
слышит вещие слова:

- Сколько ни пей - а русским не станешь!

Лазарчук и алкоголь

Пресс-фото.Флагман русской фантастики Андрей Лазарчук и его
жена Ира Андронати. Какой же русский писатель не любит водку?

'Я раньше очень любил коньяк. Потом, когда, увы, армянский
коньяк ушел из обихода, заменить его стало почти нечем. И я
перешел на водку. Не могу сказать, что я много пью. Вообще в
пьяном состоянии работать невозможно, но иногда необходимо
немножко выпить, чтобы чуть-чуть расслабиться: садишься ведь за
машину после каких-то дел, что-то мешает, сидит в голове, нужно
сбросить напряжение. То есть - буквально два-три глотка чего-то
легкого...'

Андрей Лазарчук в интервью 'Часу'.

Главные книги

'Мост Ватерлоо'

Жанр: социально-философская фантастика.

Место в ряду: вторая - главная - часть лазарчуковского
'метаромана' 'Опоздавшие к лету', объединенного общим
'альтернативным' миром.

Про что: про войну. Между Гиперборейской империей (обобщенное
тоталитарное общество, Рейх + СССР + традиционная монархия) и
неким анонимным противником. Сама война - тоже сплав двух
мировых - Первой и Второй. Герою - майору Петеру Милле,
фронтовому киножурналисту, - предписано фиксировать процесс
возведения Моста для атаки в 'мягком подбрюшье' противника; Мост
- титанический проект гиперборейского военного командования,
утопический способ выиграть войну одним ударом, в итоге -
метафора военной бессмысленности.

В чем фишка: первая по-настоящему удачная вещь Лазарчука. Здесь
еще не выработался его фирменный жесткий стиль, 'вылезают' то
Стругацкие, то вообще непременный Ремарк. Зато - неповторимость
настроения, отточенность слога и внимание к нюансам. Вообще:
абсолютно штатскому автору редко удается столь адекватная книга
о войне.

'Жестяной бор'

Жанр: фантастический триллер.

Место в ряду: пятая часть 'Опоздавших к лету'.

Про что: отставной полицейский Андрис Ольвик на рубеже XX и XXI
веков неофициально расследует в студенческом центре Платибор
необъяснимое исчезновение наркозависимости у 'торчков'. В итоге
хитроумные интриги спецслужб оказываются лишь мельтешением на
фоне надвигающихся глобальных перемен...

В чем фишка: по сумме качеств - лучшее, может быть, произведение
Лазарчука. В этой повести найдено некое 'золотое сечение' - как
у мэтров Стругацких в 'Пикнике на обочине' примерно. Абсолютная
внятность (отсутствием коей Лазарчук временами грешит)/плюс
непредсказуемость, но логичность триллерной интриги/плюс
виртуозное, прямо-таки кинематографичное, искусство сюжетного
монтажа/плюс терпкий, сильный эмоциональный фон и очень неглупые
мысли в подтексте.

'Солдаты Вавилона'

Жанр: психоделически-философская фантастика.

Место в ряду: попытка сделать Главное Произведение цикла
'Опоздавшие к лету'.

Про что: без поллитры не разберешь. Про то, как Хаос
наваливается одновременно на несколько (по числу сюжетных линий)
параллельных, но взаимосвязанных миров (наш - один из них), и
про то, как разные герои в каждом из них пытаются хаосу
противостоять.

В чем фишка: этот роман в зыбкой психоделической традиции
Филиппа К. Дика явно планировался как преждевременный opus
mаgnum. Свести воедино все свои миры, завязать в узел несколько
жанров - от киберпанка до фэнтези - и несколько философий - от
солипсизма до стоицизма... Однако Лазарчук со стильной
невнятностью явно переборщил.

'Транквилиум'

Жанр: альтернативный роман-эпопея.

Место в ряду: отдельное - хотя есть очень косвенная связь с
'Посмотри в глаза чудовищ' и 'Штурмфогшелем'.

Про что: Атлантида, оказывается, не погибла, а 'закуклилась' в
отдельный пространственный континуум, связанный с нашим
узенькими туннелями. Впрочем, население Земли туда потихоньку
иммигрирует. А могущественные спецслужбы - КГБ и ЦРУ - ведут на
территории Транквилиума свои игры...

В чем фишка: очередная попытка не просто освоить новый для себя
жанр, но создать новый объективно: помесь 'народной эпопеи' а-ля
'Война и мир' с 'мыльной оперой' и фантастико-мистическим
триллером. Вышло как минимум интересно.

'Все способные держать оружие'

Жанр: альтернативно-исторический боевик.

Место в ряду: повесть 'Иное небо' (начало 90-х) плюс две позднее
добавленные сюжетные линии.

Про что: классика 'альтернативной истории', напрямую и осознанно
апеллирующая к эталону - 'Человеку в высоком замке' обожаемого
Лазарчуком Флипа К. Дика: что было бы, победи во Второй мировой
нацисты?

В чем фишка: да, это ТОЛЬКО боевик (с налетом футуристичности) -
но настолько крепкий, закрученный, нигде ни на дюйм не выходящий
за самые строгие вкусовые и интеллектуальные рамки, что, право
слово, забываешь о литературно-жанровой иерархии.

'Кесаревна Отрада между славой и смертью'

Жанр: фэнтези.

Место в ряду: особняком.

Про что: наш мир - на самом деле и не мир совсем, а так,
фантомная реальность (любимейший авторский мотив), созданная
одним из чародеев мира реального. В котором -
византийско-славянское по антуражу средневековье, мечи, кесари и
одна отдельно взятая кесаревна Отрада, которую спрятали подальше
от злых ворогов - где? Правильно, в нашей 'квазиреальности'.

В чем фишка: еще один амбициозный и вполне состоятельный
жанровый эксперимент. Что будет, если написать фэнтези не так,
как это, по следам Толкиена, делают на Западе, и не так, как с
некоторых пор модно в России? А как... реалистическую прозу!

'Посмотри в глаза чудовищ'

Жанр: постмодернистски-мистико-конспирологическая феерия.

Место в ряду: написано в соавторстве с бывшим
земляком-красноярцем и соратником по 'четвертой волне' Михаилом
Успенским. Имеет косвенное продолжение в виде не очень
интересной 'Гиперборейской чумы'.

Про что: словами и не скажешь... Про поэта Николая Степановича
Гумилева, которого на самом деле в 1921-м не расстреляли,
который сделался бессмертным рыцарем тайного мистического
ордена, что 'стоял и стоит за всем что происходит', управляет
мировой историей и посвятил себя борьбе с реликтовыми
звероящерами. Вот.

В чем фишка: вещь беспрецедентная не только в фантастике, не
только девяностых годов, не только в российской - а вообще в
мировой литературе. Единственный аналог - 'Маятник Фуко' Умберто
Эко. Восхитительная по уму, вкусу, изяществу и
культурологической насыщенности литературная игра.

'Штурмфогель'

Жанр: мистический шпионский роман.

Место в ряду: косвенно связан с 'Посмотри...'

Про что: про то же, про что у Семенова в 'Семнадцати
мгновениях...'. 1945-й, Берлин... Даже Штирлиц мелькает. Только
дело в основном происходит не в нашей грубой реальности, а в
'тонких мирах'. Что ничуть не мешает шпионско-боевичной
'закрученности'. Кстати, главный герой - штурмбанфюрер СС -
однозначно положителен.

В чем фишка: опять-таки - дерзкий, искрометный, стопроцентно
состоятельный жанровый эксперимент. Скрещивать фэнтези,
мистический и шпионский триллер еще никому не приходило в
голову. Человеку, не читавшему 'Штурмфогеля', не придет в
голову, что результат может быть отличным. Но так есть.