И. Андронати

              'Секретные материалы'

              Файл ?117

ЧУДОТВОРЕЦ

                        Все проповеди на свете не сумеют вызвать даже маленькое чудо

                                                                        Святой отец Келвин Хартли

Кенвуд, штат Теннеси

1983 год

Гудящее пламя жадно обгладывало умирающий дом -- да нет, уже умерший. Остался только остов, черный, чернее ночного неба, костяк, зияющий рваными дырами окон. Рушились перекрытия, лохмотьями облетали изъеденные остатки крыши. Вокруг дома бестолково роились люди. Те, что в форме, бегали и суетились, всерьез считая свою деятельность осмысленной; те, что в обычной одежде, зачарованно глазели на огонь, приподнимаясь на цыпочки, или -- счастливчики, не доставшиеся голодному пламени -- лежали и сидели прямо на земле, безразличные к происходящему. Сидели -- живые, лежали - мертвые. Безразличие было сходным, ибо оставшиеся в живых еще не успели осознать, как им повезло. Пожар начался настолько стремительно, что жильцы, сбегавшие с восьмого-девятого этажа, погибли, не добравшись и до второго.

Люди в форме -- пожарной, полицейской, форме Национальной гвардии -- что-то перетаскивали с места на место, путались в шлангах, гоняли туда-сюда машины и медицинские каталки, ругались, кричали и командовали, не в силах уразуметь, что делать им здесь больше нечего. Разве что попытаться вынести из огня трупы, пока от них еще осталось что-то, пригодное для опознания.

Особенно усердствовал  пожилой мужчина в желтом комбинезоне, начальник пожарной службы:

-- Скорее, вытаскивайте их оттуда! Мне нужны два человека на левую сторону, немедленно! А ты куда?

Негр-санитар, пробиравшийся с каталкой к своей карете 'скорой помощи', вопросительно уставился на рассвирепевшее начальство:

-- Сэр?

-- Вон там женщине нужен кислород, -- рявкнул тот, чтобы хоть что-нибудь сказать, и набросился на группку зевак, перегородившую путь полицейской машине.

В этой толпе только двое двигались неторопливо, без суеты и страха, не теряя достоинства, а главное -- целеустремленно. Круглолицый мужчина, еще молодой, но выглядевший старше своего возраста из-за строгого черного костюма и напряженно-торжественного выражения лица. И худенький мальчик лет восьми, одетый так же строго, но безмятежно-спокойный. Его темные волосы в последний раз стригли давно и довольно неумело, глаза из-под челки смотрели ясно и сосредоточенно. Держа взрослого за руку, он шел, тем не менее, сам по себе, не глядя на спутника и не обращая внимания на окружающих.

Эта необычная пара приблизилась к тому месту, где особняком, словно обведенные невидимой чертой, лежали тела погибших, упакованные в стандартные пластиковые мешки черного цвета. Мужчина присел на корточки, расстегнул 'молнию' мешка, раздвинул пошире разошедшиеся края, обнажив обгорелое кровавое месиво: несчастный, пытаясь спастись, неудачно выпрыгнул из окна и угодил в груду горящих обломков.

Мальчик заговорил тоненьким, ломким, но уверенным голосом:

-- Сейчас ты встанешь. Поднимись и исцелись по слову Божию и его провозвестника!

Высокопарные слова легко и естественно слетали с губ ребенка. Он без колебаний, без тени смущения или страха возложил руки на мертвеца, не переставая говорить.

Издалека заметив непорядок, подбежал начальник пожарной службы, с бранью:

-- Эй, ты что делаешь? Ты чего труп лапаешь?

-- Поднимись и прими чудо, которое послал нам Господь... -- продолжал мальчик.

-- Ты что, не понял? Это же покойник.

Мужчина в черном костюме загородил пожарному дорогу:

-- Это ты ничего не понял, приятель. Зачем тебе беспокоиться? Ведь мальчик все равно не может сделать мертвецу ничего плохого?

-- ... Смотрите все, на чтО способна сила веры, сила, которая отделяет свет от тьмы, сила, которая создает жизнь из смерти. Аминь.

Мальчик наконец умолк и перестал трогать труп. Руки, перепачканные кровью и сажей, он сдвинул на пластиковую поверхность, но по-прежнему требовательно смотрел на погибшего. Словно чего-то ждал. Повиновения, что ли?

Пожарный почел за лучшее не трогать этих психопатов, но зрителей, немедленно собравшихся вокруг, следовало разогнать немедленно:

-- Так, хорошо! Чего уставились? Спектакль окончен! Всем разойтись! Быстро отсюда!

Распихав зевак, пожилой начальник побежал дальше, по своим бессмысленным человеческим делам.

И не услышал, как тело, обтянутое черным пластиковым мешком, содрогнулось от тяжкого вздоха. Не увидел, как обожженная, обугленная рука -- не рука, лапа -- приподнялась и сжала хрупкую мальчишескую ручонку.

-- Аллилуйя, Сэмюэл! Аллилуйя! -- полушепотом проговорил мужчина в черном, смахивая навернувшиеся слезы.

Мальчик слабо улыбнулся. Глаза его сияли от радости.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

4 марта 1994

Утро

Это был обычное эстрадное шоу 'Как заставить остальных заработать ДЛЯ ВАС кучу "зеленых"' или 'Как спасти ВАШУ бессмертную душу за совершенно смешные деньги', сделанное добротно и с размахом. Всмотревшись в мизансцену, Молдер отдал предпочтение второму варианту названия.

На возвышении зажигательно пританцовывал хор в строгих темных костюмах единого покроя. Перед шеренгой певцов сидели в креслах улыбающиеся дамы и джентльмены респектабельного вида -- образцово-показательные клиенты, добившиеся особого успеха. Одна деталь была необычной: посреди сцены лежала на столе пожилая женщина, смущенная, но чем-то очень обрадованная. Фокс отметил про себя профессионализм устроителей праздника: женщину предусмотрительно укрыли цветной простыней -- как раз так, чтобы зрители не отвлекались, разглядывая ноги, и не гадали, во что эта женщина одета. Или не одета.

Сквозь толпу, пожимая руки зрителям, подпрыгивающим и визжащим от восторга, стремительно пробирался по центральному проходу круглолицый человек с радиомикрофоном в руке. Безукоризненный ослепительно-белый костюм, яркий галстук, белозубая улыбка, сияющая, лучащаяся довольством физиономия -- все свидетельствовало, что это и есть главный диск-жокей, шоумэн, ловец человеков американского образца разлива конца двадцатого века.

Он взбежал по ступенькам на возвышение, приветственно вскинул руки, купаясь в воплях и аплодисментах -- и одним плавным движением заставил аудиторию примолкнуть. Динамики раскатили по залу приятный мужской голос:

-- А теперь я хочу, чтобы все хором произнесли: 'Аллилуйя!'

-- Аллилуйя! -- взорвался зал.

'Дискотека! -- синхронно подумал Молдер. -- Танцуют все!'

-- Славься, Госпо...

Проповедник-шоумэн невнятно квакнул и замер, распластавшись во вдохновенном порыве на весь экран -- Скалли, щелкнув кнопкой, остановила воспроизведение и оглянулась на Молдера. Напарник всем своим видом демонстрировал готовность к работе: то бишь, развалился в кресле, сняв пиджак, засучив рукава рубашки и закинув ноги на стол. И, конечно, грыз семечки.

-- Женщина, которая лежит на столе, безнадежно больна. У нее злокачественная опухоль спинного мозга, -- Скалли чуть сдвинула ноги напарника в начищенных до блеска черных ботинках и присела на краешек стола. -- Сейчас мальчик попытается исцелить ее возложением рук, ни больше, ни меньше.

-- Откуда ты это выкопала?

-- Я приехала из нашего регионального отделения в Теннесси.

-- Проповедника зовут святой отец Келвин Хартли, -- невозмутимо сообщил Призрак.

-- Так ты слышал о нем? -- изумилась Скалли.

-- Мальчик -- его приемный сын Сэмюэл. Этот тип утверждает, что нашел ребенка в траве на берегу реки Миссисипи.

-- А ты знаешь, что мальчик воскресил человека из мертвых? И это не просто утверждение?

-- Обычный аттракцион, Скалли, -- пожал плечами Призрак. -- На ярмарке в шатре фокусника тебе и не такое покажут. Вот этот балаган называется 'Министерство чудес'. Мальчик творит чудеса чуть не каждый день вот уже десять лет. Правда, воскрешений из мертвых больше пока не было.

-- Но местный шериф считает, что святой отец занимается шарлатанством. Их уже давно пытаются закрыть, а теперь им угрожает суд и тюремное заключение.

-- За что? За обман?

-- Нет. За убийство. Смотри запись.

Святой отец дернулся, перебросил микрофон из правой руки в левую  и широким жестом указал на распростертую на столе женщину:

-- Люси Келли!

Теперь стало видно, что на сцене появился еще один герой. Рядом со смущенной больной стоял теперь юноша, совсем еще мальчик, тихий скромный парнишка в джинсах и темно-синей рубашке, хмурый и сосредоточенный. В руках он держал маленький черный молитвенник, и не просто держал, а читал, водя взглядом по строчкам.

-- Она тяжело больна, -- продолжал разоряться отец Келвин, умело выдерживая паузы. -- У нее раковая опухоль. Врачи говорят, что ее невозможно излечить. Операцию сделать нельзя -- это убьет Люси. Врачи говорят -- спасенья нет! Но! Я утверждаю! Что там, где врачи опускают руки... там, где медицина бессильна... на помощь приходит... Господь Бог!

Юноша со вздохом отложил в сторону книгу  и слегка наклонился вперед, словно прислушиваясь.

-- Сила Господня неизмерима, -- отец Хартли перешел на шепот -- внятный шепот, без искажений разлетевшийся по затаившему дыхание залу, -- потому что Бог... Бог творит чудеса.

Аудитория взорвалась восторженным визгом. На физиономии Призрака отразилось сдержанное омерзение.

Хартли приобнял приемного сына за плечи и мягким, чарующим тоном очень тихо произнес:

-- Сегодня вы познаете любовь Господню. Сегодня вы своими глазами увидите, как Господь творит чудеса с помощью исцеляющих рук своего Воина -- Сэмюэла.

Изображение исчезло. Скалли отвернулась от черного экрана и сухо прокомментировала:

-- Через двадцать минут Люси Келли отправили в больницу. По прибытии была констатирована смерть.

-- А причина смерти неизвестна? -- Фокс сосредоточенно жевал.

-- Нет. Но это наверняка был не рак. Немедленно было начато расследование с участием местной полиции. Я, конечно, понимаю, что к 'секретным материалам' это не имеет никакого отношения, но... Это уже второй такой случай.

Молдер развел руками и, чавкнув, подвел итог:

-- Хорошо. Когда мы отбываем в Теннеси?

'Министерство чудес'

Кенвуд, штат Теннеси

5 марта 1994

17:20

Молдер не ошибся: это и вправду оказался классический ярмарочный балаган: полотняный шатер, только очень большой, на деревянном каркасе, яркие плакаты, рекламные надписи аршинными буквами, шумная толпа, бумажные стаканчики под ногами, извечный поп-корн в безостановочно двигающихся челюстях. И если бы религиозная деятельность облагалась налогами, любой налоговый инспектор пришел бы в экстаз, поглядев на ценники здешних прилавков.

Омрачали картину праздника инвалиды в своих колясках. Такое множество больных в одном и том же месте Скалли встречала только в госпитале.

-- Мне кажется, кое-кого из этих людей я уже видел. В Вудстоке, --осмотревшись, заявил Призрак.

-- Ты еще не родился, когда в Вудстоке шли фестивали.

-- Зато я смотрел фильм, -- невозмутимо возразил Молдер.

На стоянке напротив входа в балаган припарковался микроавтобус. Женщина, сидевшая на правом сиденье, не двинулась с места. Водитель, угрюмый здоровяк в форме шерифской службы со звездой на груди, обошел машину и остановился у правой дверцы. Ласково погладил жену по щеке:

-- Побудешь одна, Лилиан? Справишься?

-- Да, конечно, Морис, -- улыбнулась она. -- Все будет нормально.

-- Не скучай. Много времени это не займет.

Шериф зашагал к балагану, а женщина с тоской посмотрела на полотняный полог и резко отвела взгляд. Болезненная улыбка сползла с ее лица.

Молдер честно глазел на сцену. Он, как любой нормальный человек, терпеть не мог гербалайфных зрелищ и твердо намеревался избегать этой гадости и в будущем. Сегодняшнее посещение он решил отработать на всю катушку -- расширяя кругозор и получая все доступные удовольствия.

На сцене степенно разворачивалась первая часть представления.

-- ... Большинство из собравшихся здесь сегодня известны мне как соседи и как почетные члены нашего "Министерства Чудес", -- негромко и -- покамест! -- спокойно говорил отец Хартли. -- Некоторые приехали издалека. Например из такой дали, как... -- он внезапно ткнул пальцем в толпу и выкрикнул: -- Пенсикола, штат Флорида!

-- Уау! -- отозвались польщенные вниманием жители Флориды.

-- ...и Юнион Дейл, Лонг-Айленд!

Молдер, как и все присутствующие, вертел головой, разглядывая избранных гостей. На несколько секунд он вдруг отвлекся  -- у входа высилась мрачная фигура, скандально чужеродная для аттракциона фанатиков. Ага, видимо, это он и есть, местный шериф, мечтающий отправить отца-чудотворца за решетку. Красавцем не назовешь. Интеллигентом тоже. Помесь бульдога с носорогом.

Мрачный громила постоял-постоял -- и вышел.

Келвин Хартли неторопливо вел свою партию:

-- Сегодня я обращаюсь в первую очередь к тем из вас, кто приехал издалека. Перед вами я должен извиниться особо, от всей души, потому что -- к большому моему сожалению -- Сэмюэл, Воин Господень, сегодня не сможет к нам присоединиться.

Зал загудел, и проповедник заговорил чуть быстрее. Его бархатный голос в нескольких фразах претерпел замечательную метаморфозу -- от отеческого увещевания до вопля ярмарочного зазывалы.

-- Я знаю, я знаю, как сильно вы все разочарованы, но, я вас уверяю, не следует отчаиваться, не следует терять надежду, не следует терять голову, потому что всего через два коротких дня Сэмюэл, Воин Господень, вернется сюда и снова будет с вами! И вы увидите все его чудеса во всем блеске!

-- Тебе не кажется, -- вполголоса поинтересовалась Скалли, склонившись к напарнику, -- что нам следует пройти за кулисы и посмотреть, что там у них происходит.

-- Нет-нет, подожди, -- отмахнулся радостный Молдер. -- Смотри! Сейчас он Элвиса вызовет, вот увидишь.

Скалли разъяренно зашипела.

Хартли тем временем и не собирался уходить, наоборот, он заводил толпу все сильнее и сильнее:

-- ... А теперь все люди, которые своими глазами видели чудеса Сэмюэла и испытали их на себе, готовы дать перед вами показания, готовы присягнуть, что Сэмюэл исцелит вас. Сэмюэл исцелит всех вас, с радостью и охотой. Но! -- он остановился и закончил неожиданно мягко и тихо: -- Но только в том случае, если вы истинно веруете.

Молдер, шмыгнув носом, оглянулся на Скалли. На его разочарованной физиономии ясно читалось: 'Что? Уже все?'

Святой отец в белоснежных ризах модернизированной модели -- то бишь, костюме-тройке -- покинул 'Министерство Чудес' через 'служебный вход'. Почитатели, естественно, дожидались его и там, спеша выразить восхищение замечательной проповедью. Хартли привычно улыбался и приветствовал всех подряд, не замедляя шага. Не остановило его и удостоверение, которое Скалли раскрыла прямо перед сияющей и блестящей от трудового пота физиономией проповедника.

-- Святой отец Хартли, -- представилась Дэйна, -- мы из ФБР.

-- Я вижу, -- отозвался Хартли, нимало не смущенный. -- Шериф Дэниэлс бросил в бой кавалерию.

-- Мы просто хотим пару минут поговорить с Сэмюэлом, -- Скалли прибавила шаг, тщетно стараясь угнаться за высоким проповедником, не переходя на бег вприпрыжку.

-- Его здесь нет! -- громко заявил Хартли. Он все-таки остановился, развернулся, готовый обрушить свой гнев на маленькую надоеду, -- и уткнулся взглядом в подбородок Фокса Молдера, который как раз подоспел на помощь своему боевому товарищу.

-- Хорошо, где же он? -- миролюбиво поинтересовался Фокс.

Невозмутимость святого отца несколько поколебалась:

-- Я сам не знаю. Я его не видел. У мальчика в последнее время неприятности. Он всех избегает.

-- Святой отец, мы опаздываем, -- подал голос из-за спины Келвина Хартли его спутник, на которого оба спецагента до сих пор не обращали внимания, хотя он сопровождал проповедника от самого выхода.

-- Прошу прощения, -- извинился отец Келвин и нырнул в свой 'кадди'.

Его спутник захлопнул дверцу за проповедником, шагнул к переднему пассажирскому сиденью, но, прежде чем сесть, оглянулся на федеральных агентов. Скалли вгляделась в лицо, наполовину скрытое огромными темными очками и глубоко надвинутой шляпой, сглотнула и отвернулась. Смотреть на эту морду без отвращения было невозможно. Она напоминала пористую луну, поджаренную до состояния бифштекса с кровью.

Белый 'кадиллак' мягко взял с места и покинул стоянку, объехав идущего навстречу шерифа. Тот, безошибочно определив гостей из Вашингтона, вразвалочку подошел поближе:

-- Агент Молдер?

-- Здравствуйте.

-- Шериф Дэниэлс.

Они обменялись рукопожатиями.

-- А это -- спецагент Дэйна Скалли, -- с легким запозданием Фокс вспомнил о правилах вежливости.

Шериф протянул Дэйне большой рыжий конверт. На редкость рыжий -- словно в тон ее шевелюре подбирал.

-- Вы затребовали копию отчета патологоанатома, -- пояснил он.

-- Да, спасибо, -- Скалли с трудом поборола желание немедленно просмотреть материалы дела.

-- Ну что ж, -- продолжил Дэниэлс. -- Теперь вы посмотрели наше шоу во всей его красе.

-- Вы ведь давно знаете священника Хартли? -- наобум спросил Молдер.

И, как обычно -- в тех случаях, когда вопрос возникал в его голове сам по себе, -- попал в точку.

-- Я помню его еще двухгрошовым проповедником. Он тогда радовался любым подачкам, а все его фокусы крутились вокруг пустой консервной банки для пожертвований. А теперь он разъезжает на 'кадиллаках' и меняет костюмы каждую неделю. Вместо того, чтобы на эти деньги строить в нашем округе нормальные дороги и школы.

-- Люди хотят верить, вы же знаете, -- дипломатично отозвался Призрак.

-- Девяносто девять процентов людей в этом мире -- обычные дураки, -- безапелляционно ответил шериф.

Скалли не поручилась бы, что он не причисляет к дуракам и своих собеседников. Эта ядовитая мысль промелькнула по самому краешку ее сознания, поскольку Дэйна, воспользовавшись тем, что мужчины ударились в философию, уткнулась в отчет патологоанатома.

-- А уцелевший процент каждый день рискует тоже скатиться к банальному идиотизму, -- торжественно закончил Дэниэлс откровение о человеческой глупости.

-- Если Хартли и Сэмюэл -- шарлатаны, почему вы хотите обвинить мальчика в убийстве? -- как бы невзначай бросил реплику Молдер, всем своим видом изображая невинное детское любопытство.

-- У меня есть свидетели, которые видели, что Сэмюэл трогал людей, которые потом умерли.

Невинное любопытство на лице Призрака сменилось кривой скептической гримасой:

-- Вы думаете, он их так и убивал -- потрогав?

-- Я ничего не утверждаю, я не знаю, как или почему он это сделал или мог сделать, -- осторожно ответил шериф, -- но мы ищем мальчика со вторника, а он явно не хочет, чтобы его нашли.

-- В этих рапортах нет ничего необычного, -- заговорила Скалли, просмотрев бумаги, -- за одним исключением. Хорошо работать патологоанатомом, когда не приходится иметь дела с трупами. Здесь нет ни одного протокола вскрытия.

-- Хартли умудрился торпедировать все мои требования о вскрытии. Мотивировал религиозными убеждениями. Кроме того, наш окружной патологоанатом -- тоже член 'Министерства Чудес'.

Скалли поджала губы и задумчиво посмотрела на напарника:

-- Тогда, может, организуем эксгумацию? К вечеру успеем.

Кладбище

Кенвуд, штат Теннеси

5 марта 1994

20:45

Во избежание ненужной огласки они начали работу, когда уже совсем стемнело. Даже экскаватор, казалось, старался рычать потише, разворачивая своей загребущей лапой жирную влажную землю. Молдер поначалу загляделся на мерное движение ковша, на мягкие валкие комья, которые скатывались с металлических зубьев, прочерчивая полосы теней в лучах прожекторов  и исчезая потом за границей светового пятна... Потом передернул плечами и отвернулся.

Поэтому он первый заметил, как вдали замелькали приближающиеся огни электрических фонариков. Спустя несколько секунд чуткие уши Призрака уловили хриплое астматическое дыхание толпы и шарканье десятков ног.

-- Шериф? -- полувопросительно произнес Молдер.

Тот мгновенно сообразил, что происходит.

-- Это люди святого отца Хартли, черт бы их всех побрал. Я же просил своих, чтобы не трепались попусту!

-- Приятно, что среди полицейских еще попадаются истинно верующие.

По мере приближения члены 'Министерства' сбивались все плотнее, замедляли шаг, дожидаясь отставших. Наконец перегруппировка была закончена, и один человек выдвинулся вперед:

-- От имени 'Министерства Чудес' мы требуем прекращения богохульства. Остановите это богопротивное действие!

Шериф сделал полшага навстречу:

-- Вэнс, теперь ты имеешь дело не только со мной, но и с ФБР.

Между мужчинами поспешно втерлась Скалли:

-- Мы никоим образом не хотели выказывать неуважение вашей вере. Однако мы расследуем возможное убийство. А когда есть основания подозревать насильственную смерть, федеральный закон требует проведения вскрытия. Неужели вы не признаете полномочий правительства Соединенных Штатов Америки?

Ее красноречие ни к чему не привело. Сторонники чудотворца имели, как оказалось, четкий план действий. Действуя быстро и удивительно слаженно, они прошли мимо немногочисленных полицейских, окружили могилу плотным кольцом. Двое подростков соскользнули в разрытую яму, сунувшись под самый нож экскаватора.

Вожак фанатиков подошел вплотную к федералам, и на его лицо упал свет полицейских прожекторов. Скалли невольно вздрогнула. Вблизи морда того самого урода, сопровождавшего отца Хартли, была еще омерзительней. Для существа, созданного по образу и подобию Божию, старик был немилосердно безобразен. Глубокие шрамы и рытвины испещряли подбородок и щеки неестественного стекловидно-бурого оттенка. Верхнюю часть лица, как и утром, скрывали широкополая шляпа и черные очки. Скалли испытала беглое чувство не то благодарности, не то облегчения. Ей бы очень не хотелось увидеть это лицо целиком. Внешность господина Вэнса сама по себе была куда худшим богохульством, чем вскрытие всех без исключения могил города Кенвуда.

-- А вы -- неужели вы даже не подозреваете, что есть власть превыше правительства Штатов? -- торжественно провозгласил урод. -- Надругательство над мертвым телом -- это смертный грех!

-- Рано или поздно, Вэнс, -- оскалился Дэниэлс, -- мы все равно проведем вскрытие, ты же сам это понимаешь.

Вэнс скользнул взглядом по соратникам. Все были на местах, все готовы к чему угодно -- и к бодрствованию, и к мученичеству.

-- Семьи усопших требуют прекратить попытки осквернения могил, -- бросил он в лицо шерифу.

-- У Холлуэса не было никаких родственников. Он из сиротского приюта.

-- Мы были его семьей. Мы все, вся наша церковь. Все "Министерство Чудес". Мы заменили ему то, что отнял мир, позволяющий надругаться над беззащитными телами. Я предупреждаю вас, мы не потерпим зла. Мы и так уже перенесли страшный удар -- мы похоронили нашу сестру и нашего брата. Но мы храним любовь к ним в наших сердцах. Если вы не отступитесь, мы будем продолжать наши ночные бдения. Мы сделаем их круглосуточными. Мы сумеем остановить вас.

Шериф, сцепив челюсти, отошел в сторону и подозвал к себе обоих спецагентов. Ситуация была безнадежная: ждать -- бессмысленно, переговоры -- как с глухими, арестовывать -- не за что.

-- Садитесь в машину и поезжайте в Управление, -- буркнул Дэниэлс.

-- Да, пожалуй, -- хмыкнула Скалли. -- Вряд ли мы сегодня сделаем еще что-то полезное.

Она ошиблась. По приезде выяснилось, что двое патрульных полицейских случайно обнаружили молодого чудотворца Сэмюэла Хартли в богом забытом молодежном баре, куда их вызвали из-за начавшейся драки. Когда дерущихся растащили, в самой середине клубка дергающихся тел и конечностей и обнаружился пропавший Воин Господень. Пьяный и основательно избитый.

Бар 'Кожаная жилетка'

Кенвуд, штат Теннеси

5 марта 1994

21:50

Осколков на полу валялось довольно много -- подмести еще не успели, зато обломков мебели почти не было. Мебель здесь держали крепкую, проверенную, а до бильярдного стола, гордо расположившегося посреди зала, драчуны не докатились. На свое счастье -- то самое, что спасает пьяниц из-под колес автомобилей и невредимыми проводит их по карнизам и крышам. Ибо местный   бильярдный клуб славился не столько высоким мастерством игроков, сколько крепостью киев. 

Молдер оценил обстановку и чистосердечно признался:

-- Что-то непохоже, что здесь занимаются спасением душ.

-- Да уж, маловероятно, -- согласилась Скалли.

Шериф не склонен был заниматься пустопорожней болтовней.

-- Где мальчишка? -- рявкнул он.

-- В сортире, -- услужливо ткнул пальцем бармен.

-- Что здесь произошло?

-- Чертовы дураки, устроили драку на пустом месте...

Дверь туалета хлопнула о стену, и в зал, покачиваясь, вывалился молодой темноволосый парнишка в джинсах и уже привычной темно-синей рубашке. Даже в полумраке бара было видно, что рубашка сильно заляпана. Скорее всего, кровью. Разбитое лицо парня было хмурым, но куда менее напряженным, чем на видеопленке.

-- ...Видимо, когда чересчур усердно поклоняешься Богу -- как эти наши начетчики -- не успеваешь научиться пить, -- продолжал бурчать за спиной бармен.

Парень хлопнулся в кресло, ткнул в распухшие губы сигарету. Скалли прищурилась и мысленно свистнула: любой из четырех перстней, красовавшихся на пальцах восемнадцатилетнего мальчишки, можно было бы обменять на этот бар и получить что-нибудь в придачу.

-- Где ты был, Сэмюэл? -- вполне миролюбиво спросил шериф. -- Я тебя всюду искал.

-- М-м? -- протянул юный пророк, сосредоточившийся на зажигалке. Со второй попытки ему удалось прикурить. -- Я размышлял.

-- Ах вот как. Ну, теперь у тебя будет уйма времени для размышлений. Я должен тебя арестовать.

-- За убийство? -- парень даже не удивился, только глаза чуть сузились, когда он задал этот короткий вопрос.

-- По подозрению в убийстве, -- корректно уточнил Дэниэлс, памятуя о двух федералах за спиной.

-- Можно, я сначала пиво допью?

-- Да, конечно. Валяй. Допивай, -- шериф обошел задержанного и остановился за спинкой кресла. -- Потом я сниму с тебя показания, а потом посмотрим, как там у вас обстоят дела с 'кадиллаками'...

-- Эй, шериф, -- вмешался Призрак, быстро отводя Дэниэлса в сторонку, -- какие у вас основания для обвинения мальчика в убийстве?

-- А что вам еще нужно? Мальчишка практически сам сознался.

-- Да вы посмотрите, он же пьян!

-- Ну, пьян. Но вполне соображает.

Сэмюэл действительно соображал вполне сносно, хотя и медленно. Сейчас он внимательно разглядывал влажный фильтр сигареты, потемневший от крови. Потом закинул голову и с наслаждением затянулся.

-- И давайте договоримся раз и навсегда, -- жестко выговорил шериф. -- Никаких сомнений в его вине нет и быть не может.

-- Допустим. Вот только как он это сделал?

Ответом был тяжелый взгляд шерифа.

-- Вы разрешаете мне с ним поговорить до ареста? -- настаивал Молдер.

-- Как вам угодно, -- криво, одними губами, ухмыльнулся здоровяк.

Призрак метнулся назад, подтянул к себе стул, уселся верхом -- так, чтобы смотреть прямо в глаза парнишке.

-- Сэмюэл, я агент Молдер, это агент Скалли. Мы из ФБР.

Дэйна повторила движение Молдера лишь с легким запозданием и с маленьким отличием -- на стул она села как  все приличные люди. Призрак продолжал:

-- Кажется, тебе здорово досталось?

С этим трудно было спорить: огромный 'фонарь' под глазом, несколько кровоподтеков и ссадин на скулах и подбородке, разбитый лоб, окровавленные лохмотья кожи на костяшках пальцев... И это только видимые повреждения. Что ж, может, и к лучшему, что парнишку отвезут сейчас в камеру. По крайней мере, его осмотрит полицейский врач.

-- Наказание, мистер Молдер, -- с непонятной надменностью заявил Сэмюэл.

-- А по-моему, это варварство, -- сдержанно произнесла Дэйна.

-- Ну, вы же наверняка знаете,  -- улыбнулся разбитыми губами юный пророк. -- Сказано было: Он дает и Он забирает обратно. Люди иногда гордятся мной, а иногда... Полезно, когда простые люди тебя избивают. Тогда у Господа Бога меньше забот.

-- Каких забот? -- не поняла Скалли.

-- По унижению несчастного грешника.

-- Виновного в убийстве? -- подхватил Молдер, наклоняясь к парню и заглядывая ему в лицо.

-- Да, сэр, -- коротко ответил тот.

-- Сэмюэл, но как это у тебя получилось? Как ты убивал?

-- Очевидно, моя гордыня стала лазейкой для дьявола.

Молдер откинулся назад, пытаясь совладать с лицом. Гордыня была налицо: мальчик явно искренне верил в то, что говорил:

-- Я замутил реку собственной веры. И мой дар подвергся порче. Теперь он осквернен и искажен.

-- Значит, вы утверждаете, что способны убивать людей прикосновением, -- вежливо перебила Скалли.

-- Я много раз прикасался к больным и умирающим. Я чувствовал их болезнь и чувствовал, как она покидает их тела. А умирающие получали из моих рук даже жизнь. Господь дал мне этот удивительный дар.

-- А все эти бриллианты и кольца вам тоже купил Господь? -- Скалли позволила себе снисходительную усмешечку. -- По-моему, в вашем поэтическом рассказе что-то пропущено.

Из состояния полутранса трудно перейти сразу к ярости, но неподдельный гнев сверкнул в черных глазах чудотворца, когда он выпрямился и обвиняюще провозгласил:

-- Вы смеете сомневаться в силе Господней?

-- Нет, -- она покачала головой. -- Я сомневаюсь в правдивости ваших утверждений.

Вспышка утихла, гроза так и не разразилась. Сэмюэл заговорил тише. Показное безразличие исчезло с его лица.

-- Я видел больных в лазаретах и госпиталях, на улицах и в домах престарелых, я много раз видел, как болезнь пожирает смертные тела. Я вижу болезнь человеческую так же ясно, как вижу сейчас боль в этом человеке, вот в нем.

-- Правда? -- взгляд Призрака изменился -- стал пристальнее и словно потемнел. -- И что же это за боль, если не секрет?

Юноша прикрыл глаза, сосредоточился. Голос стал звучным, интонации -- неестественно-торжественными, как у старой гадалки. Молдер уже досадливо передернул плечами, когда на него обрушился смысл слов, тяжело, по одному произносимых мальчишкой-пророком:

-- Ваша боль... связана... с братом или сестрой... Это старая боль. Застарелая, -- теперь он смотрел Молдеру в глаза. -- Боль, которую годы так и не исцелили.

-- Это что, фокус такой? -- не выдержала Дэйна. -- Что за надувательство?

Черт его знает, как он  угадал, этот юный шарлатан, но совпадение получилось катастрофическое! Теперь Молдер ни о чем, кроме пропавшей Саманты, и думать не сможет. Хоть врачей вызывай!

-- Нет. Это не фокус, мэм, -- спокойно произнес мальчик, переведя взгляд на нее и залпом отхлебнул полбанки пива.

-- Я хочу услышать об этой боли поподробней. Расскажи мне -- попросил Фокс.

Скалли в сердцах вскочила. Ну что, он разве не понимает? Классический же трюк: стОит угадать хоть одну важную деталь из прошлого -- и все остальное легко достраивается по реакции! Что же, Молдер никогда цыганок не видел? С предсказательницами не разговаривал? 'Вижу рядом с ним женщину... блондинку... нет, брюнетку!.. высокую... нет, маленькую!.. далеко-близко, горячо-холодно...' Теперь, когда этот малолетний жулик нащупал слабое место Призрака, он из него веревки вить будет!

-- Я вижу ее ясно как божий день, -- щурясь, говорил Сэмюэл. -- Это девочка. Вы потеряли сестру.

Призрак смотрел на избитого пьяного мальчишку как завороженный.

-- Вы потеряли сестру совсем маленькой. Кто-то забрал ее.

-- Дальше! -- разлепил Молдер пересохшие губы.

-- Кто-то чужой... Совсем чужой... Яркий свет...

-- Шериф! -- громко позвала Скалли. Она больше не могла попустительствовать этому безобразию.

-- Вам нужно было приехать немножко раньше, -- с видимым сожалением проговорил юноша. -- Возможно, мне удалось бы исцелить вашу боль.

-- Ладно, хватит, -- обронил приблизившийся Дэниэлс.

-- Да подождите же! -- переполошено обернулся Фокс. -- Мне нужна еще минутка.

Минутки ему не дали. Не Морис Дэниэлс, а сам мальчик. Он поднялся и сказал с внезапно вернувшейся надменностью, в которой Фокс теперь явственно слышал горечь:

-- Но я больше не могу вам помочь. Уже -- не могу. Больше ничего не могу. Мой дар покинул меня.

-- Наручники на него! -- скомандовал шериф.

Сэмюэл спокойно подставил запястья под стальные браслеты, но поморщился, когда защелкнулся замок, Пальцы его, унизанные массивными перстнями, непроизвольно сжались.

-- Ладно, пошли, -- шериф потащил арестованного к выходу, частя скороговоркой. -- Ты имеешь право молчать, ты имеешь право на адвоката...

Мальчик вдруг вывернулся из-под руки шерифа, вцепившейся в полуоторванный синий воротник, и оглянулся:

-- Мистер Молдер! Я скажу вам! Господь наблюдает за своей паствой, он подает нам знаки каждый день. Прислушайтесь к своему сердцу. Имеющий глаза да увидит.

В следующее мгновение его выволокли наружу.

Дэйна с беспокойством поглядела на напарника... как следует подумала, набрала побольше воздуху и выпалила:

-- Мне кажется, он шарлатан.

-- Ты знаешь, -- сглотнув, Молдер поднялся и, избегая смотреть Скалли в глаза, пошел к дверям, -- я в этом не уверен.

Окружной суд, предварительное слушание

Кенвуд, штат Теннеси

6 марта 1994

Около четырех пополудни

Предварительное слушание по делу Сэмюэла Хартли получилось, мягко говоря, дурацким. Должностные лица в зале суда не могли избавиться от чувства неловкости. Почти все они хотя бы раз побывали на представлениях 'Министерства чудес', почти все -- или хотя бы их близкие родственники -- были лично знакомы с людьми, убежденными, что Сэмюэл излечил их от тяжкой болезни. И вот теперь этот мальчик сам обвинил себя в двух убийствах, которые для человека разумного не могли представиться ничем, кроме чудовищного совпадения. Показания свидетелей обвинения звучали, как детский лепет; перекрестный допрос превратился в цирк; прокурор произнес длинную туманную речь о необходимости торжества правосудия, но так и не смог мотивировать обвинения ничем, кроме глубокой убежденности шерифа и признания самого обвиняемого; адвокату с трудом удалось остановить поток панегириков в адрес юного чудотворца... И все служители Фемиды, в особенности судья, старательно придерживались привычной юридической терминологии -- чтобы не соскользнуть в осознание бредовости ситуации.

Обвиняемый смотрел на происходящее с тихим отчаянием. Эти люди ровно ничего не понимали, они говорили о каком-то другом Сэмюэле -- в лучшем случае, о том, каким он был раньше. Ему хотелось кричать: 'Разве вы не видите? Я не тот, я грешник, я мирянин, не смейте меня выпускать! Иначе я так и не смогу очиститься...'

-- ...учитывая исключительно примерную репутацию подсудимого, -- речь адвоката подходила к концу, -- и в высшей степени косвенный характер улик по этому делу, я прошу отпустить моего клиента до суда под честное слово, без залога...

-- Судья, это неправильно! -- подсудимый вскочил со скамьи, готовый разразиться обличительной речью в свой адрес.

-- Сэмюэл! -- предостерегающе выкрикнул отец Хартли.

Это не помогло.

-- Если вы отпустите меня, на вашу голову падет гнев Божий!.. -- выкрикнул пророк.

-- Достаточно! -- судья грохнул молотком о столешницу. -- Здесь не балаган. Вы находитесь перед лицом закона. Вам понятно?

Юноша яростно сверкнул заплывшим глазом. Он изо всех сил пытался выглядеть преступником, хамить и грубить, он даже оделся сегодня в вызывающе ярко-красную рубашку... Бесполезно. С грубостью ничего не вышло, она оказалась противна его человеческой природе. А синяки на физиономии и бинты на руках вызывали у этих слепцов не осуждение, а сочувствие.

-- Да, сэр, -- сдержанно ответил Сэмюэл и опустился на место.

Извинившись перед судьей, светловолосая женщина-адвокат уселась рядом с клиентом.

-- Ваша честь, -- взял слово прокурор, -- несмотря на признание подсудимого в том, что он виновен, мы не видим необходимости держать его в тюрьме до суда. Однако мы требуем залог не меньше ста тысяч долларов.

-- Хорошо, не возражаю, -- подвел итог судья. -- Суд не считает необходимой мерой пресечения содержание под стражей. Суд устанавливает сумму залога в сто тысяч долларов. Залог должен быть внесен непосредственно...

Судья вдруг резко дернулся, замахал руками и вскочил:

-- Боже мой! Что это такое?!

Он был не одинок в своем изумлении и испуге. Все присутствующие -- и Скалли с Молдером в том числе -- вдруг оказались в туче налетевших бог знает откуда бесчисленных насекомых. Саранча! Воздух наполнился треском и шуршанием сотен крылышек, все поверхности были испещрены жесткими блестящими тельцами. Женщины верещали. Насекомые ползали по столам и под ногами, путались в волосах, забирались под одежду. Огромная саранча с размаху влепилась в щеку святого отца Хартли и повисла, вцепившись в кожу колючими лапами.

Сэмюэл безумными глазами оглядел разыгравшуюся вакханалию и полез на стол. Теперь он возвышался над всеми -- как пастух над мечущимся в панике стадом.

-- Ну! Что еще требуется, чтобы вы уверовали? Сам Господь дал показания против меня! Пока вам в задницу не вцепятся, вы что, самых простых вещей понять не в состоянии?

Слова внезапно иссякли. Он воздел кулаки к небу, напрягся в беззвучной исступленной молитве.

Несколько человек сообразили наконец спастись бегством, за ними бросились все остальные.

На выходе Келвин Хартли наткнулся на шерифа. Сжал кулаки, хотел сказать что-то резкое, но подоспевший Вэнс, преданной тенью следовавший за священником, тронул его за плечо -- и оба покинули зал, так и не сказав ни слова.

На широком лице шерифа не отразилось ничего, кроме, разве что, недоумения.

Номер Молдера в мотеле 'Незабудка'

Кенвуд, штат Теннеси

7 марта 1994

Около полудня

Скалли с любопытством разглядывала здоровенную саранчу, зажав ее бока пинцетом. Несмотря на бурную жизнь -- в качестве сотрудника отдела 'Секретные материалы' -- и множество необычных приключений, с насекомыми, да еще такими огромными, она сталкивалась нечасто. Симпатии это существо у Дэйны не вызывало, зато помогало убить время.

Альтернативой было -- слушать Молдера (потому что сидеть у себя в номере в одиночку не хотелось совсем). Тот бродил по комнате и с выражением читал вслух:

-- ... И было утро, и принес восточный ветер саранчу. И покрыла саранча весь лик земной, так что земля потемнела. И пожрала она все травы и злаки...

-- Хватит! -- перебила Дэйна. -- Налет саранчи -- это, конечно, впечатляет, но до казни египетской все-таки недотягивает.

Молдер растянулся на кровати поверх покрывала, не выпуская книги из рук.

-- Кроме того, мы находимся в штате с развитым сельским хозяйством, где массовая миграция насекомых -- которую люди малограмотные, -- она выразительно стрельнула глазами в напарника, -- воспринимают как нашествие, -- Дэйна сделала маленькую паузу, -- вовсе не редкость.

-- В зале суда, Скалли? -- Фокс покосился на коллегу поверх черного переплета Библии.

-- А что, по-твоему, будет дальше? Трехдневная тьма и заклание младенцев? Позавчера ты меня чуть на смех не поднял, когда я приехала с этим делом. Ты -- ответь честно -- ты уверен, что перестал считать Сэмюэла шарлатаном не только из-за того, что он сказал в баре? Я имею в виду, о твоей сестре?

Молдер отложил книгу, гибким движением сел и протянул Дэйне открытую папку:

-- Эти истории болезни присланы из Окружной больницы Кенвуда. Зафиксированные профессиональными врачами случаи исцеления Сэмюэлом больных, признанных безнадежными.

-- Рак предстательной железы... регенерация нервной ткани после травм... -- бегло просматривала Скалли...

-- В 'Секретных материалах' -- уйма свидетельств о чудотворцах и целителях, каких угодно, но только не таких, как он. Я думаю, этот мальчик -- настоящий.

-- Интересно, не спорю, но у меня дома есть огромная подборка медицинской литературы, описывающей необъяснимые случаи спонтанного выздоровления.

Призрак снова зашагал из угла в угол:

-- Западная медицина рассматривает человеческое тело как биохимическую систему, правильно? Но ведь тело представляет собой и электромагнитную систему тоже? И лечить его можно и как электромагнитную систему тоже.

-- Чем? Руками? Это же мальчик, а не портативный излучатель. Ты пытаешься меня убедить, что Сэмюэл способен влиять на энергетическое поле. Между прочим, если это действительно так, тем же способом он может и убивать.

-- Почему бы и нет? -- ничуть не смутился Призрак.

-- Хорошо, -- Дэйна покладисто кивнула, принимая гипотезу. -- Допустим, он может убить прикосновением. Зачем ему это надо?

-- Он сам сказал: он замутил реку собственной веры. Это означает, что он...

Молдер не успел договорить. В дверь постучали.

За дверью оказалась знакомая жуткая физиономия, в которую Скалли так ни разу и не сумела всмотреться пристально -- поскольку невольно переводила взгляд на что угодно, кроме изрытого шрамами полуовала под черными очками, перечеркнутого белесыми губами, наливающимися кровью во время разговора. Конечно, Леонард Вэнс был не виноват, что стал калекой, но с его стороны было бы гуманно податься не в помощники проповедника, а в отшельники. И подальше.

-- Если вы не заняты, -- это было сказано без предисловий, даже без формального приветствия, -- мы со святым отцом согласны вас принять.

И заковылял прочь, не дожидаясь ответа.

Напарники переглянулись.

Резиденция отца Хартли

Кенвуд, штат Теннеси

7 марта 1994

12:50

Резиденция отца Келвина Хартли представляла собой нечто вроде переложения палаццо эпохи Возрождения на современный американский язык. Купол, венчающий здание, при переводе совсем не пострадал, сохранив идеальные очертания. Располагалась резиденция на холме, с которого во все стороны открывался великолепный вид.

Рабочий кабинет святого отца не показался бы скромным и Папе Римскому. Черт возьми, здесь даже решетки на окнах были коваными. И очень красивыми.

Спецагентов ничуть не удивили ни роскошь, ни архитектурные изыски. Неожиданностью оказался сам отец Келвин. От давешнего религ-жокея остался только белый костюм с ярким галстуком. За все время разговора проповедник не воспользовался ни единым отработанным жестом, ни одной эффектной интонацией.

Начал Хартли с извинений, и прозвучали они совершенно искренне:

-- В последнее время я постоянно подвергаюсь серьезным стрессам. Конечно, это не извиняет моей вчерашней грубости, но, я надеюсь, вы найдете возможность понять и простить меня. Я очень волнуюсь за мальчика.

Молдер был заинтригован. Он ни разу в жизни не видел коммивояжера, который мог бы вести себя как нормальный человек больше пяти минут.

-- Почему вы захотели с нами встретиться? -- спросил он напрямик.

-- Мне нужна ваша помощь, -- так же, напрямик, ответил священник. Перевел взгляд с агента на его напарницу и обратно. -- Сэмюэлу грозит суд по обвинению  в убийстве.

Фокс пожал плечами:

-- Я думаю, вам нужен хороший адвокат.

-- Сэмюэл ни в чем не виноват.

-- Почему вы так думаете? -- хладнокровно поинтересовался Призрак.

-- Потому что он -- мой сын! -- возвысил голос Хартли. Полушепотом.

-- Мне почему-то кажется, что на присяжных этот аргумент не подействует, -- ухмыльнулся Фокс. -- Как и признание самого Сэмюэла.

-- Вы должны понять одну вещь: Сэмюэл -- очень сложный молодой человек, -- тихо и медленно заговорил Хартли, подбирая слова, -- его переживания куда глубже, чем у обычного человека. Он чувствует как никто другой. Для него булавочный укол может стать зияющей раной. Он черпает свою силу из способности чувствовать и сопереживать. Люди вроде Мориса Дэниэлса боятся силы, и в слабости своей, постыдной для ложной гордости, пытаются уничтожить нас.

Как ни странно, на этот раз высокий стиль показался Молдеру вполне уместным.

Скалли же уловила в рассказе священника ниточку, которая могла оказаться полезной для расследования:

-- Почему вы заговорили о шерифе Дэниэлсе? -- спросила она.

-- Это не секрет, -- вздохнул Хартли, -- он пытался добиться, чтобы 'Министерство Чудес' закрыли. Он пытается закрыть меня уже десять лет -- с тех пор, как я впервые раскинул свой шатер проповедника.

-- Почему же все уверены, что ваше 'Министерство' -- обман?

-- Потому что в людях нет веры, -- спокойно и уверенно ответил Хартли. -- Взять, например, того же шерифа Дэниэлса. Его жена страдает от артрита, тяжелого и в высшей степени болезненного. Ее конечности искривлены как древесные корни. Однако в 'Министерство' он ее не пускает.

-- В свете последних событий я легко могу его понять, -- Скалли, скорчив гримаску, сочувственно покачала головой.

По круглому лицу проповедника скользнула боль:

-- Я не знаю, как умерли эти бедные люди. Я не могу этого объяснить даже себе. Именно поэтому я прошу вас быть сегодня вечером в 'Министерстве', чтобы вы своими глазами видели, как Сэмюэл выполняет долг, возложенный на него Господом.

Молдер вдруг перестал слышать отца Хартли. На лужайке за окном стояла маленькая черноволосая девочка в красном платье.

-- Я могу рассчитывать, что вы будете? -- настаивал священник.

-- Думаю, да, -- ответила Скалли и обернулась к напарнику, -- а ты что скажешь?

Черные волосы и красная юбка развевались на ветру. Девочка выжидающе смотрела Молдеру прямо в глаза. 'Саманта!' -- беззвучно произнес Фокс и выбежал наружу.

Никого.

Ни следа красного платьица.

Только зелень травы и песчаные дорожки -- куда ни посмотришь. И еще парнишка в рабочей одежде, возившийся с белоснежным лимузином.

-- Куда она ушла? -- крикнул Призрак.

-- Кто? -- недоуменно переспросил тот.

-- Маленькая девочка.

-- Нет здесь никаких девочек, -- пожал плечами парень.

Фокс беспомощно крутнулся на месте. Почувствовав чей-то пристальный взгляд, он поднял голову.

На втором этаже, за ажурными стеблями и листьями декоративной решетки угадывалось лицо -- изуродованное синяками лицо юного чудотворца.

 -- Молдер! -- обеспокоенная Скалли, наскоро распрощалась с отцом Хартли и выскочила вслед за напарником. -- Что случилось? Ты в порядке?

-- Да вот... -- маловразумительно ответил Призрак, -- девочка тут...

-- Какая еще девочка?

-- Маленькая, -- Фокс был серьезнее, чем на похоронах.

За окном второго этажа уже никого не было видно.

'Министерство чудес'

Кенвуд, штат Теннеси

7 марта 1994

17:20

Зазывалой у входа выступал сегодня Вэнс:

-- Братья и сестры, если вы не поможете друг другу, то кто поможет вам? Не скупитесь, не спешите пройти мимо, ваши жертвы угодны Господу! Да-да, и вы, девушка в кресле, -- обратился он к молодой женщине, которую везли в инвалидном кресле двое пожилых людей, видимо, родители. -- Кажется, вы впервые пришли посмотреть на наше 'Министерство Чудес' и на Сэмюэла?

-- Мы прочитали в газете, -- заговорила мать девушки, торопливо опуская на поднос купюру, -- что...

-- Неважно, что пишут в газетах, -- перебил Вэнс, --  труды Господни да исполнятся. Он вырывает страждущих из лап диавола и исцеляет больных. Ты слышишь, дорогая?

Калека склонился к самому лицу молодой женщины.

-- Но примет ли он меня? -- робко спросила она.

-- Пожалуй, я замолвлю за тебя словечко. Как тебя зовут, дорогая?

-- Маргарет Холлман.

-- Ну, что ж , Маргарет. Подожди здесь. Я попрошу кого-нибудь, чтобы тебя устроили в первом ряду. Как тебе это нравится?

Бедняжка не нашлась с ответом от счастья. Слезы навернулись на ее глаза. Она прижалась к расплакавшейся матери, а потом взяла из рук Вэнса заботливо предложенный стаканчик с кофе и принялась жадно глотать, почти не ощущая вкуса. После стольких лет страдания к ней пришла надежда!

Тем временем в тыльной части балагана, выполнявшей роль гримерной, разыгрывалась трагедия.

-- Я не могу туда выходить! -- бессильно, чуть не плача,  повторял Сэмюэл, наверное, уже в сотый раз. -- После того что случилось -- я просто не могу!

-- Господь испытывает веру во всех нас, сынок, -- уговаривал его Хартли. -- Тебя он выбрал, чтобы исцелять больных. Тебе он послал самое трудное испытание.

-- Перестань! -- дернулся Сэмюэл.

Вскочил и хотел убежать, но Хартли мягко удержал приемного сына, обняв за плечи.

-- Ты не должен пренебрегать своим даром, мой мальчик. Не оскверняй его. Я священник, сынок. Это -- то, что дано мне. Я призываю людей верить, и, чтобы достучаться до очерствевших сердец, приходится идти на все, -- Хартли смущенно улыбнулся. -- Устраивать представления, пускать пыль в глаза, надувать щеки. Иначе меня не будут слушать. Иначе тебя -- не заметят. Ты помнишь, как нас гнали, когда ты пытался излечить людей просто так? Не отворачивайся! Помнишь? Я много раз говорил тебе это и повторю снова. Ты видел их боль и хотел взять ее на себя, но тебя называли попрошайкой и гнали прочь. А теперь мы заставили их платить, они умоляют, -- он не смог сдержать издевательскую нотку в голосе, и Сэмюэл прекрасно знал, почему, -- чтобы им позволили заплатить, они благодарны за это и они верят, что если они заплатили, то не зря. Но главное -- они приходят к тебе, они видят твои чудеса и начинают верить. И ты не имеешь права бросить свою ношу, сынок, как бы она ни была тяжела. Я не могу разделить ее с тобой. Ты проводник силы Господней, а я твой провозвестник. Я умею произносить проповеди, и меня слушают. Но все проповеди на свете не сумеют вызвать даже маленькое чудо.

Только сейчас священник и юноша обратили внимание на присоединившегося к ним Вэнса, уже давно слушавшего страстную речь. Хартли вложил обтянутую перчаткой ладонь калеки в забинтованные руки чудотворца.

-- Вот этот человек, жизнь которого ты спас. Он был мертв -- как камень, как земля. Ты вернул его к жизни. Это невозможно объяснить, ты сам не можешь объяснить, чтО ты делаешь. Все, что ты мне рассказывал -- лишь попытка человеческого разума дать описание тому, что человеческий разум постичь не в силах. Но ты это делаешь. Ты творишь чудеса, сынок...

Юноша посмотрел в лицо старику. Для него это лицо не было отталкивающим. Это было лицо верного спутника, заботливого помощника. Год за годом Леонард Вэнс следовал за проповедником и его приемным сыном, как преданный цепной пес.

-- ... Я призываю его в свидетели величия и щедрости Бога, -- не отступался Хартли. -- Вот он, живое подтверждение твоей целительной силы.

-- Сэмюэл, -- веско сказало живое подтверждение, -- все ждут только тебя.

Все ждали... Сэмюэла? Нет. Зрители уже дошли до того состояния, когда толпа превращается в единое целое, без остатка расплавив составляющие ее индивидуальности. Хор сбился в последовательности музыкальных номеров и тянул джазовое 'Аллилуйя', стараясь лишь не потерять ритм. Зрители, потные, разгоряченные, давно отбили себе ладоши, давно охрипли, прослезились -- и осушили слезы, познали экстаз -- и усталость -- и снова экстаз...

Чтобы взобраться на следующую ступеньку возбуждения, им нужен проводник.

И он появился. Человек в ослепительно-белом костюме, с блестящими глазами и завораживающей белозубой улыбкой. Он шагнул на красную ковровую дорожку, протянувшуюся посередине зала, словно с экрана телевизора или страницы дорогого журнала:

-- Да! Да! Да! Это действительно 'Министерство Чудес'! Вы пришли к нам! Аллилуйя! Славься, Господи! Сегодня Бог здесь, с нами. Я чувствую его присутствие.

...Молдер и Скалли сидели в восьмом ряду, у центрального прохода. Призрак терпеливо смотрел на сцену. Перед его тоскливой физиономией материализовалась тарелочка. К сожалению, одноразовая, а не летающая. Молдер с недоумением смотрел на пластиковый кружок -- до тех пор, пока милая барышня, державшая тарелку за донышко, не сообразила, что от этого 'тормознутого' ничего путного не дождешься.

-- Передайте дальше по ряду, пожалуйста, -- мило улыбнулась она.

Фокс очнулся, взял опознанный предмет и протянул Скалли. Та незамедлительно осчастливила соседа справа.

-- Чудеса, видимо, стоят недешево, -- хмыкнула она, мельком покосившись на мятую купюру, немедленно опустившуюся на тарелку.

-- Господь -- здесь... -- очень тихо сказал отец-шоумэн, оглядывая аудиторию. -- Он здесь, с нами... -- и во всю мощь концертных колонок выкрикнул: -- Чтобы исцелять!

Переждав гром аплодисментов, визг и восторженные вопли, Хартли снова заговорил негромко, искусно играя интонациями:

-- Я хочу представить вам одного человека. Человека, который видел лицо Господа. Однако восхождение в мир иной не принесло ему успокоения, потому что Господь воззвал к нему и приказал вернуться, чтобы продолжить труды на земле. Я собственными глазами видел этого человека мертвым -- и этими же глазами я видел, как он вернулся. Мы все ждем Сэмюэла, он выйдет сейчас из этой двери и предстанет перед вами. Но сначала вы услышите живое доказательство того, что Господь творит чудеса, -- Хартли подошел к уродливому калеке и положил руку на его плечо.

Молдер вздохнул.

Голос святого отца потеплел, аж залоснившись от непреходящей любви:

-- Дамы и господа, братья и сестры, перед вами -- наш возлюбленный Господом друг Леонард Вэнс.

Рука в черной перчатке неловко перехватила микрофон. Хартли отошел назад и набожно сложил руки на груди.

-- Как сказано у Иоанна в главе третьей, -- заговорил калека, -- никто не может творить чудеса, если с ним нет Господа Бога. Человек, которому я обязан своей жизнью -- это Сэмюэл Хартли, и он сегодня придет сюда, чтобы дать вам исцеление.

Молдер тоскливым взглядом обводил толпу. Ничего привлекательного в ней не было и быть не могло. Даже на футбольных матчах зрители ведут себя интеллигентнее. Судя по внешнему виду, ни одного представителя Homo Sapiens Sapiens в зале не было. Особо впечатлительные дамочки бились в истерике. Остальные вели себя немногим лучше.

На фоне белого полотнища мелькнуло красное пятно. Фокс дернулся. У противоположной стены стояла черноволосая девочка в красном платьице и выжидательно смотрела на своего непутевого старшего брата.

-- Леди и джентльмены! -- торжественно провозгласил проповедник. -- Вот он -- Воин Господень, Сэмюэл Хартли.

Фокс вскочил и, не обращая внимания на окрик Дэйны, ломанулся через колени, головы и плечи сидящих. Его оттерли назад, и он бросился в соседний ряд. Саманта!

Тем временем Сэмюэл начал обход больных, сидящих в первом ряду. Двигался он неловко, скованно. Ему всегда тяжело было переносить скопление множества страдающих людей, а во время сеанса исцеления предстояло ощутить каждую боль 'крупным планом'. Он сутулился под грузом, давившим его еще мальчишеские плечи. Это отец Хартли мог позволить себе артистизм и легкость движений. Сэмюэл старался ступать так, чтобы в случае чего не упасть -- если накатившая с новой волной боль окажется слишком сильной.

Он склонился над первой в ряду девушкой-инвалидом, охватил ладонями ее голову. Боль... Позвоночник... Узкий стакан катится по подоконнику, оставляя за собой дорожку воды, на секунду задерживается у края -- и падает, кувыркаясь... А следом, не удержавшись, падает ребенок, плашмя, неловко, падает и не встает... Как же так?.. Здесь же совсем невысоко...

-- Господь исцелит тебя, -- произнес он слова, так и не ставшие для него привычными.

Сегодня весь первый ряд заняли инвалиды, не способные передвигаться самостоятельно. Конечно, тому, кто страдает сильнее, помощь нужна в первую очередь, но застарелые боли поддавались Сэмюэлу тяжелее всего. Обычно одного прикосновения не хватало, больной должен был приходить снова и снова, и ни в коем случае не терять веры в выздоровление...

Тех, кто пришел -- кого привезли -- сегодня, Сэмюэл видел впервые. В их сердца еще не закралось сомнение или разочарование, и они с готовностью подставляли склоненные головы под целящие руки мальчика.

-- Почувствуй силу Господню, -- пробормотал чудотворец, прикасаясь ко второму пациенту, угрюмому мужчине средних лет, и тот зашептал простенькую, выученную в детстве молитву.

Прошло несколько секунд. Сэмюэл напрягся -- и глухо застонал, выдергивая из тела больного застарелый комок злобы, оставшийся от давнишнего пинка отчима. Мужчина, еще не понимая, что произошло, обмяк в кресле. Сэмюэл не стал говорить ему, что дальнейшее выздоровление уже не во власти чудотворца -- то, что должен был сделать Господь, было сделано. Проповеди -- дело святого отца. А полное излечение -- дело больного.

Следующей пациентке юноша только улыбнулся, мимолетно погладив по волосам. Здесь не было боли, только слабенький разум, захваченный праздничным детским восторгом. Этому бедному созданию никогда не бывает больно, в отличие от ее родителей. Приемный отец всегда говорит в таких случаях, что слабоумие Господь посылает детям во искупление грехов родителей. Сэмюэл верил. Ни у одного слабоумного он не чувствовал страдания, вызванного самой болезнью.

Четвертой в ряду сидела Маргарет. Сэмюэл приостановился, не прикасаясь к ней. Девушка смотрела на него ясными сверкающими глазами. В ее радости не было истерики. И не было почти неизбежной для тех, кто обречен на многолетнюю неподвижность, озлобленности и зависти к здоровым. В Маргарет Сэмюэл ясно видел искренность и чистоту. Да, ей он мог помочь прямо сейчас. Он присел на корточки и взял больную за руки:

-- Помолись со мной.

Старик Холлман, сидевший позади дочери, с коротким глухим рыданием стиснул ее плечо. Он боялся верить, но верил, что произойдет чудо. Его жена, беззвучно плача от радости и надежды, вжалась лбом в спину Маргарет. Вся семья замерла, слившись воедино в молитве.

Шоу между тем продолжалось без остановки. Каждый должен заниматься своим делом: Сэмюэл молится, зрители хлопают, хор приплясывает, тарелочки для пожертвований неторопливо барражируют вдоль рядов...

Молдер наконец прорвался сквозь толпу к тому месту, где только что стояла Саманта. Куда же она пошла? К выходу?

-- Закрой глаза, -- попросил юный чудотворец, готовясь погрузиться в истоки страданий Маргарет. Он с нежностью погладил ее по щеке. Он любил ее сейчас -- ибо Господь есть любовь. Любовь к Господу и ко всем, созданным по Его образу и подобию. Мальчик закрыл глаза...

... Сэмюэл медленно опускался сквозь фиолетовую черноту. Что-то было неправильно. Маргарет... ей становилось хуже, ей стало совсем плохо! Она умирала! Вот так же содрогалось тело старенькой Люси Келли, когда жизнь из него вдруг начала рваться наружу. Она умирала!

-- ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ, МАЛЬЧИШКА! -- раздался угрожающий глас.

Распахнувшиеся черные глаза чудотворца стали еще чернее. Маргарет задыхалась. Ее дергающееся тело колотилось о спинку инвалидного кресла. Сэмюэл вскочил, отшатнулся, сдерживая крик. На помощь бросился отец Хартли, испугавшийся за своего мальчика не меньше, чем Холлманы -- за дочь.

Перекрикивая обоих родителей, беспомощно мечущихся рядом с дочерью, Хартли воззвал в микрофон:

-- Спокойнее! Не надо паники! Все -- молитесь! Не переставайте молиться! Аллилуйя!

Зал захлестнула круговая центростремительная волна. Хор умолк. Многие зрители вставали на стулья, пытаясь разглядеть, что случилось. Скалли протолкалась к месту происшествия одной из первых -- намного опередив шерифа. И успела увидеть, как судорожно дергающееся тело Маргарет вдруг обвисло в руках родителей. Скалли автоматически взялась за ее запястье -- пульса не было.

-- Она умерла, -- тихо сказала Дэйна подоспевшему Молдеру.

В наступившей внезапно тишине ее полушепот прозвучал раскатом надвигающейся грозы. И стало совсем тихо, даже умственно-отсталая девочка непонимающе поглядев на соседа, затаила дыхание.

Только один звук не позволял тишине воцариться под сводами шатра безраздельно -- рыдания Кэтрин Холлман, на полчаса поверившей сегодня в чудо.

Окружная больница

Кенвуд, штат Теннеси

7 марта 1994

Поздний вечер

Трагедия продолжалась. Она выплеснулась за полотняные стены 'Министерства Чудес', ей стало тесно на одной игровой площадке, она заняла новую и готовилась к дальнейшим захватам.

У входа в больницу произносил свой коронный монолог Леонард Вэнс:

-- Наши возлюбленные друзья, чада Господни, наши братья и сестры, -- он ковылял вниз по ступенькам, мерно перебирая все возможные обращения. -- Если вы позволите осквернить тело, вы тем самым зарежете бессмертную душу. Давайте сохраним тело этой бедной женщины в неприкосновенности...

Этажом выше разыгрывалось параллельное действие.

-- ...Мы знаем, что святой отец Хартли пытался повлиять на вас. Это называется -- оказание давление. Произошла уже третья смерть, каким-то образом связанная с 'Министерством Чудес', -- настойчиво повторила Скалли.

-- Святой отец Хартли говорит, что вскрытие противоречит Священному Писанию, -- глухо ответил старик Холлман.

-- Чем болела ваша дочь?

-- Повреждение позвоночника.

-- У нее когда-нибудь были подобные судороги?

-- Я такого раньше не видел.

-- Я думаю, что причиной возникновения судорог могли быть какие-то нарушения в сосудистой системе. Возможно, аневризма.

-- Но ведь мальчик всего-навсего дотронулся до ее лба, -- слабо возразил Холлман.

-- Значит, вы настаиваете, чтобы вашу дочь похоронили, так и не установив истинной причины смерти? Не зная, действительно ли ее убил мальчик или произошло невероятное страшное совпадение? Или было еще что-то?

Лицо старика, окаменевшее, когда врач в больнице официально объявил Маргарет мертвой, чуть заметно дрогнуло:

-- Одну минуточку. Позвольте, пожалуйста.

Тяжко ступая по натертому больничному полу, Холлман отошел к рыдающей жене и опустился рядом с ней на колени.

Скалли и Молдер, чтобы не мешать, подались в сторонку.

-- Думаешь, это действительно мальчишка? -- сумрачно спросил Призрак.

-- Нет, -- без колебаний ответила Скалли. -- Я выросла в католической семье. И Священное Писание некоторым образом знаю. Так вот, Господь никогда не позволяет Дьяволу появляться на божественных шоу. К своей репутации он относится очень ревностно.

-- Надо полагать, тебе нравится 'Экзорцист'?

-- Один из самых любимых фильмов.

Напарники улыбнулись друг другу. И одновременно обернулись в сторону несчастных родителей, стерев с лиц улыбки. Старики по-прежнему тихонько разговаривали. Неуместная радость федеральных агентов осталась незамеченной.

-- Так, и кого мы тогда будем ловить? -- спросила Скалли. Она сейчас чувствовала себя рядом с напарником необычайно спокойно и уютно.

-- Мне кажется, я видел сегодня одного человека, которого знал.

Скалли вздохнула. Чувство уюта потускнело.

-- Мальчишка и вправду сумел коснуться твоей души, -- задумчиво сказала она.

-- С чего ты взяла?

-- В баре он упомянул твою сестру. Ты ведь ее постоянно видишь? Саманту?

-- Я видел ее два раза.

-- А может, ты просто хочешь ее видеть?

Чувство уюта окончательно испарилось. Молдер ответил почти резко:

-- Нет уж, Скалли, галлюцинациями я пока не страдаю.

-- Конечно-конечно, но не забывай о способностях этого мальчика к внушению. Его магическая целительная сила основана на стремлении пациента верить. 'Будьте уверены, что произойдет чудо -- и оно действительно может произойти'. В Гарварде нам это неоднократно повторяли.

Молдер отвернулся и суховато проговорил:

-- Не только ты училась в Гарварде.

Стремительно надвигавшуюся ссору прервало приближение старика Холлмана:

-- Мы согласны помочь вашему расследованию, -- почти спокойно сказал он. -- Мы даем согласие на проведение вскрытия.

Морг, прозекторская

Окружная больница

Кенвуд, штат Теннеси

7 марта

23:21

-- Одиннадцать двадцать один вечера, седьмое марта, -- продиктовала Скалли, начиная работать. -- Вскрытие трупа Маргарет Холлман, женщины, белой, вес -- сто семь фунтов...

У Призрака сегодня внезапно проснулась не то совесть, не то профессиональная солидарность. Он заявил, что должен морально поддерживать напарника в трудную минуту, и теперь сидел в уголочке, на краю стола. Когда Дэйна отвела край резиновой простыни, Фокс отвернулся, резко прижав ладонь к животу. Изнутри, сквозь тонкую стенку мускулов, в ладонь глухо стукнул дернувшийся желудок.

Морг, прозекторская

Окружная больница

Кенвуд, штта Теннеси

8 марта

00:31

-- Молдер, посмотри, пожалуйста, сюда, -- попросила Скалли. Она что-то вертела в руках, ее резиновые перчатки были густо измазаны спекшейся кровью.

-- Это обязательно, да? -- несчастным голосом отозвался Призрак.

-- У нее повреждены легкие, -- Скалли быстро смыла кровь под краном и вернулась к изрезанному трупу. -- Патологические изменения в дыхательной и сердечно-сосудистой системе. Под микроскопом отчетливо прослеживаются повреждения клеточных мембран.

-- Чем это могло быть вызвано?

-- Насколько я понимаю, так проявляется действие цианистого калия или натрия.

-- Но ведь цианиды убивают практически мгновенно? -- нахмурился Призрак.

-- Да. И тем не менее. Возможно, это какой-то другой яд. Я не смогу сказать точнее, пока не произведет анализ токсиколог.

-- Как скоро это может быть? -- внезапно заторопился Молдер.

-- Лабораторию откроют только утром.

-- Пожалуйста, займись этим. Пусть сделают как можно скорее, хорошо? -- произнес он уже на бегу.

Дэйна вздохнула. Хороша моральная поддержка! Полтора часа сопел и вздыхал, а теперь, когда работа закончена и надо тащиться в гостиницу, взял и умотал! Спасибо!

Окружная тюрьма

Кенвуд, штат Теннеси

8 марта

01:10

Призрак и сам не смог бы объяснить, почему он помчался в тюрьму посреди ночи, почему не дождался утра, зачем ему понадобилось поднимать на ноги охранников и будить самого арестованного, дремавшего в камере -- обычной камере предварительного заключения, три стенки и решетка. На него словно что-то нашло.

-- Сэмюэл? -- окликнул он сквозь прутья. -- Это агент Молдер.

-- Чего вам? -- грубо отозвался мальчик, поднимаясь с койки.

-- Я хочу поговорить с тобой. Если желаешь, при разговоре будет присутствовать твой адвокат.

-- Да как угодно, -- отмахнулся арестованный. -- Мне он не нужен.

Молдер кивнул охраннику, чтобы тот отомкнул решетку, и попросил:

-- Позвоните шерифу Дэниэлсу, пусть приедет.

Войдя в камеру, Фокс без предисловий заявил:

-- Мы ходатайствуем, чтобы тебя выпустили.

-- Зачем вы это делаете? -- почти с ненавистью бросил Сэмюэл. -- Вы же были там. Вы сами видели, как я убил женщину.

-- Ты отравил Маргарет Холлман? Или что ты сделал?

-- Как это -- отравил? -- недоуменно переспросил мальчик.

-- Я говорю, что ты должен был отравить ее цианистым калием или натрием. Именно из-за этого она и умерла.

-- О чем вы говорите! Какая чушь! -- Этот взрыв негодования мгновенно сменился тихой усталостью. Сэмюэл сел на койку. -- Никого я не отравлял.

-- Возможно, яд был в святой воде, хотя вряд ли, -- невозмутимо продолжал Призрак.

-- Я не знаю, что вы себе думаете, мистер Молдер, но я не имею к этому никакого отношения.

-- Улики будут представлены обвинению завтра же, а пока тебя могут отпустить. Отправляйся домой и отдохни.

-- Да оставьте вы меня в покое.

-- Сэмюэл, послушай. Если ты думаешь, что смерть невинных людей -- это наказание тебе за грехи...

-- Сам Господь дал показания против меня, мистер Молдер!

Мальчишка повысил голос, и Молдер невольно сделал то же самое:

-- Я не могу стоять здесь всю ночь и упражняться в риторике и богословии, но я точно знаю, что закон признает тебя невиновным!

Сэмюэл промолчал.

Фокс опустился на корточки, глаза у него сделались совсем больными, умоляющими.

-- Ты говорил, что можешь видеть мою боль...

Мальчишка не реагировал.

-- Посмотри на меня, -- коротко потребовал Фокс.

Тот подчинился.

-- Что ты видишь сейчас?

-- Ничего, -- жестко ответил чудотворец. -- Я ослеп.

-- Я тебе не верю, -- попросил Фокс. -- Я видел ее. Это была она, ведь правда?

-- Ваша сестра?

-- Это ты заставил ее появиться передо мной, правда?

Мальчишка снова отвел взгляд.

-- Посмотри на меня, -- повторил Фокс, но на этот раз -- не сработало.

-- Я очень устал, мистер Молдер, -- твердо, по-взрослому, сказал Сэмюэл и повернулся, собираясь лечь.

-- Она жива? Скажи! Я в это должен поверить, да? Или... или это какой-то фокус?

Глаза Сэмюэла зажглись жестоким огоньком.

-- Фокус? Вы хотите сказать -- проделка дьявола?

-- Охрана!-- не своим голосом закричал Молдер, бросаясь к решетке.

Та сила, которая приволокла его сюда, внезапно исчезла. А смятение осталось и с каждой секундой нарастало. Едва лишь охранник отпер замок, Фокс бегом бросился прочь от камеры.

Юный чудотворец смотрел ему вслед, не скрывая торжества.

Шериф дожидался агента ФБР у входа в тюрьму.

-- Вы что-то задержались, -- язвительно сказал он.

-- Мальчика придется отпустить. Он невиновен.

-- Я не знаю, что вы о себе воображаете, мистер Молдер. Возможно, для вас это новость, но в нашем штате собственное законодательство, и мы не подчиняемся вашингтонским выскочкам. К тому же, мальчик все равно никуда не уйдет. Он хочет остаться здесь. Вам это о чем-нибудь говорит?

Молдер, уже рванувшийся к двери, приостановился:

-- Да. Это говорит мне, что вы обвинили совершенно невиновного человека. А настоящий убийца -- до сих пор на свободе.

И стремительно вышел.

Морис Дэниэлс покинул тюрьму только час спустя. А еще через полчаса решетка камеры Сэмюэла с грохотом поползла вбок, разбудив задремавшего парнишку.

-- Сэм! -- сообщил охранник с плохо скрытым злорадством. -- Тут к тебе гости пожаловали.

Смертная тоска отразилась в черных глазах чудотворца. Он медленно поднялся навстречу двум высоким широкоплечим мужчинам, по очереди перешагнувшим порог камеры.

Охранник прошел дальше. Когда он возвращался, произошло нечто, настоятельно требующее его вмешательства: мальчик, пролетев через полкамеры, обрушился на решетку и повис, широко раскинув руки. Его пальцы, побелевшие от напряжения, вцепились в толстые прутья. Черные глаза на разбитом лице на мгновение остекленели, затем сфокусировались на охраннике.

-- Чего уставился, обезьяна? -- ухмыльнулся тот и прошел мимо.

Новый удар еще глубже впечатал мальчишеское тело в проем решетки. Били с оттяжкой, деловито и неторопливо.

Сэмюэл, раскинув руки, висел на решетке. Он продолжал висеть, стискивая железные прутья, и тогда, когда сознание покинуло его. Он так и не издал ни единого звука.

Дом шерифа Дэниэлса

Кенвуд, штат Теннеси

8 марта

Раннее утро

Помощник шерифа Тайсон с полминуты колебался -- позвонить ему в дверь или постучать. Потом понял, что попросту тянет время и решительно нажал кнопку звонка.

Из-за дверей послышались неясные голоса, стук торопливых шагов... Замок щелкнул. На пороге стоял Дэниэлс. Лилиан в своей коляске присоединилась к мужу секундой позже. Она выглядела несколько бледнее обычного.

-- Шериф... Мэм... -- поздоровался офицер.

-- Здравствуйте, Тайсон, -- обрадовалась женщина, -- как поживаете?

-- Спасибо, все хорошо, мэм. -- Привычная фраза легко слетела с губ, но после нее офицер снова замялся, не в силах подобрать слова.

-- Ну! -- подстегнул его шериф.

-- В тюрьме произошел инцидент...

-- Какой еще инцидент, Тайсон? -- начальник не скрывал раздражения.

Тайсон посмотрел ему в глаза и печально произнес:

-- Мальчик-проповедник мертв.

Окружная тюрьма

Кенвуд, штат Теннеси

8 марта

7:35

Колеса носилок 'скорой помощи' слегка скрипели. Под черной тканью вырисовывались неясные контуры человеческого тела. Полицейские, катившие носилки, двигались почти бегом, сутулясь под взглядами немногочисленных наблюдателей.

-- Когда Молдер уходил от него, он оставался у камере один. Как такое могло произойти? -- Скалли мрачно мотнула головой в сторону удаляющихся носилок.

-- Мальчик начал драку с парочкой алкоголиков, -- пробурчал шериф. -- Видимо, ему попали по голове. Он от этого и умер. Еще до приезда 'скорой'.

Позади отчаянно завизжала резко затормозившая машина. Отец Хартли неловко выкарабкался наружу -- и обвиняющим жестом указал на Дэниэлса:

-- Его кровь пролилась, и она запятнала вас всех!

Следом за священником ковылял преданной тенью Леонард Вэнс.

Келвин Хартли остановился перед шерифом, с трудом сдерживаясь, чтобы не пустить в ход кулаки. На мгновение руки вырвались из-под контроля, но Хартли совладал с собой и лишь ткнул пальцем в шерифскую звезду.

-- Как долго вы сможете прикрываться этим значком, прежде чем правда не выйдет наружу? -- прошипел он.

-- У меня еще уйма работы, -- равнодушно обронил шериф и пошел прочь.

Скалли с сочувствием смотрела на Хартли -- постаревшего, разительно изменившегося, в непривычном черном костюме, плохо сидевшем на его плотной фигуре. Она склонила голову:

-- Мы скорбим о вашей потере...

-- Этот мальчик... -- начал тот, и лицо его сморщилось от подступившего рыдания. -- Он был благословлен самим Господом, -- Хартли плакал без слез. -- Он ни одной живой души не обидел.

-- Рано или поздно правда всплывет, -- утешающе заговорил из-за его плеча человек-тень. -- Лучше, если вы сами поведаете миру правду.

Хартли поник и, обессиленный, позволил увести себя к лимузину.

А Скалли заозиралась в поисках напарника. Тот стоял столбом, мечтательно уставившись куда-то в пространство. Здания тюрьмы, оказавшегося между ним и пространством, он явно не замечал.

-- Эй! Молдер, у тебя опять то самое выражение лица.

-- Какое именно? -- поинтересовался Фокс.

-- Такое, словно ты забыл дома ключи и теперь раздумываешь, как бы тебе забраться в квартиру?

Молдер растянул губы в усмешке и заговорщически качнул головой, мол, 'поехали'.

Здание окружного суда

Кенвуд, штат Теннеси

8 марта

8:06

Полутемный зал, пустые скамейки, флаг Соединенных Штатов, высокое кресло судьи... Мерзкий запах, так и не выветрившийся толком после тщательной аварийной дезинсекции.

-- Что конкретно мы пытаемся найти?

-- Ключи от квартиры, -- был дан совершенно очевидный ответ.

Призрак широким кругом прошелся по залу. Дэйна потянулась было к выключателю, но остановилась. Полумрак, рассеиваемый световыми дорожками, протянувшимися от неплотно сдвинутых штор, явно не мешал напарнику искать что бы то ни было. Видимо, для мыслительного процесса света было достаточно.

Под ногой что-то неприятно хрустнуло. Фокс отступил, присел на корточки, присмотрелся к блестящему продолговатому тельцу насекомого. Саранча. Какая лапочка. Ну-ка...

Скалли сморщилась, почти уверенная в том, что напарник попробует находку на зуб. Уф, обошлось. Просто взял двумя пальцами и поднес к лицу.

-- Что это означает? -- попыталась она добиться объяснений.

Молдер внимательным взглядом обвел белый пластиковый потолок, задержавшись на решетке вентиляционного хода... И содержательно ответил:

-- Давай выясним, что это может значить.

Они убили больше часа, разыскивая ключи от люка, ведущего на крышу. Скалли горячо приветствовала этот приступ активной деятельности. Все-таки нет лучшего средства от наведенных галлюцинаций, чем удачное расследование. Хотя и непонятно, что Призрак рассчитывает отыскать.

Молдер и сам этого не знал, но интуиция не подвела. Пока Скалли любовалась окрестностями, он разобрался в расположении вентиляционных коробов и определил нужный.

-- Скалли!

Дэйна, стоявшая у парапета, заторопилась к напарнику. Тот вертел в пальцах продолговатый маленький предмет неправильной формы и грязно-коричневой окраски.

-- Иди-ка полюбуйся! Это картофель. Кто-то проложил дорожку из кусочков картофеля в вентиляционный ход, ведущий в зал суда. Вот тебе и пожалуйста. Если сюда пустить саранчу, она немедленно ломанется в короб и заполонит зал.

-- А откуда ее могли достать?

-- Фермы или университеты. Биологический корм. Запасы довольно большие. Можешь выписать себе пару килограмм и устроить сюрприз кому-нибудь на день рождения. Осталось выяснить, кто пошутил с нами. Это не очень сложно.

-- Ты думаешь, тот, кто это подстроил, отвечает и за убийства тоже?

Вместо ответа Молдер снова растянул губы и качнул головой, мол, 'поехали'.

Резиденция отца Хартли

Кенвуд, штат Теннеси

8 марта

Около полуночи

Леонарда Вэнса мучили кошмары. Ему снилось, что в дом вошел страшный человек, лицо которого то ли никак не разглядеть, то ли  невозможно узнать, и теперь медленно бродит по дому, то приближаясь, то удаляясь...

Человек и в самом деле бродил. Он разглядывал обои, корешки книг, узоры на ковре, еле заметную трещинку на перилах... С детски-наивным изумлением изучил витраж, изображающий Лестницу в небо. В комнате наверху он вытащил из шкафа ящик со старыми детскими игрушками, перетряхнул и, чему-то несказанно удивившись, поставил на место. Небрежно пролистал потрепанную Библию, забытую у изголовья. Прошел по коридору, скользя рукой по стене -- ощущение шероховатой поверхности, струящейся вдоль ладони, было щекочуще-приятным. На языке вдруг появился вкус леденца. Большого, ярко-красного, на палочке. Постоял у спальни отца Хартли... Стоял долго, но заходить не стал, хотя несколько раз брался за дверную ручку.

Он мог бы бродить еще долго. Но ему предстояло сделать одно важное дело. То, из-за которого он  вернулся.

Вэнс заметался в удушающем сне, сминая подушки, комкая простыни. Внезапная вспышка молнии заставила его окончательно проснуться. Он открыл глаза -- и захрипел.

Посреди комнаты стоял невысокий молодой человек, чье лицо невозможно было узнать из-за обезобразивших его побоев. Два черных провала на месте глаз. Черная полоса опухших разбитых губ. Мертвенно бледный овал, срезанный сверху черной челкой.

Комната вновь погрузилась во тьму, но человек никуда не исчез. Наоборот, превратившись в темный силуэт, подсвеченный проникавшим снаружи светом фонарей, он стал более реальным, более узнаваемым.

Вэнс, подвывая от ужаса, выбрался из постели.

-- Ты мертв! -- хрипло каркнул он. -- Тебя убили!

-- Я был мертв, -- спокойно возразил юноша. -- Но тем не менее -- вот он я.

-- Нет! -- яростно выкрикнул старик, отмахиваясь от дьявольского наваждения.

-- Почему ты предал меня? -- Сэмюэл медленно подходил все ближе и ближе.

Вэнс нащупал свою тяжелую трость и обрушил на привидение яростный удар. Трость свистнула в пустоте, старик потерял равновесие и чуть не упал.

Новая вспышка осветила его уродливое, перекошенное ужасом лицо.

Тихий голос, переставший быть мальчишески ломким, обретший необычайную звучность, послышался с другой стороны, из-за спины Вэнса, исторгнув у калеки еще один хриплый вопль.

-- Ты убил всех этих людей.

Сверкая белками глаз, облитых чернотой сплошных синяков, юноша медленно пошел по кругу, центром которого был оцепеневший Вэнс. Две тени на мгновение слились на стене в одну, а затем разделились.

-- Они пришли ко мне, чтобы исцелиться, а ты их убил. Почему? После того, как я вернул тебе жизнь, ты отнял жизнь у других.

-- И это, по-твоему, жизнь? -- старик протянул вперед обезображенные руки.

-- Это жизнь. Бесценный дар Господа нашего.

-- Это ад! -- заорал Вэнс. -- Бесконечные адские муки, от которых невозможно уйти. Ты превратил мое тело в адский котел!

-- Я? Я видел тебя мертвым -- и позвал обратно. Если бы ты не хотел жить, ты бы ослушался. Если бы тебя спасли врачи, неужели ты возненавидел бы их за это?

-- Да! Лучше умереть, чем жить таким чудовищем! -- хрипел старик. Ноги его подогнулись, он упал на колени, не удержался и рухнул на четвереньки.

-- Разве я сделал тебя чудовищем, Леонард? Я дал тебе то, что было мне под силу. Я вернул в тебя жизнь. Если ты хотел умереть, почему ты убил? Ты убил ни в чем не повинных людей. Это хуже, чем если бы ты убил меня.

-- Я не убивал тебя, -- простонал Вэнс, падая ниц.

-- Лучше бы ты убил меня. Но ты хотел убить веру в Бога...

-- Не-ет...

Глядя на корчившегося на полу калеку, юноша произнес еще три слова. Тот замер и вдруг разрыдался.

Сэмюэл осторожно обошел распростертое на ковре тело, приостановился у окна. Теперь долг его был исполнен, оставалось только уйти. Человек шагнул сквозь стену на мокрую холодную траву. Босые ноги несколько раз переступили на месте. Затем он зашагал вниз по склону, загребая руками ветки попадавшихся кустов. Проливной дождь оплел его тело плотной водяной сеткой, но человек не чувствовал неудобства. Скорей, его это забавляло. И еще -- ему нравилось скользить по мокрой земле, съезжая и оступаясь на гладких промоинах. У подножия холма человек обернулся, постоял немножко, глядя на далекий маленький дворец, проводил взглядом стремительно пролетевшую мимо -- к дому -- машину и продолжил свой путь.

Уже не в пространстве. И даже не во времени.

Непрекращающийся стук в дверь в конце концов разбудил отца Хартли. Набросив халат, он спустился вниз, отпер дверь -- и в дом немедленно вдвинулся шериф Дэниэлс. С его широкополой шляпы стекала вода.

-- А тебе здесь какого черта надо? -- не сдержался Хартли.

-- У нас ордер на арест Леонарда Вэнса, -- быстренько вмешалась Скалли. Они с Молдером не собирались отнимать у шерифа права произвести арест, но вульгарная перепалка шерифа и священника была сейчас крайне неуместна. -- Где он?

-- Это какая-то ошибка...

Дэниэлс хотел ответить: 'Не твое собачье дело,' -- но Скалли прочно взяла инициативу в свои руки:

-- Боюсь, что нет. Он заказывал пестициды в химической кампании из Ноксвилла. Он же ответственен за появление саранчи. Мы нашли его сообщника. Вэнс убедил его, что так будет проще добиться освобождения мальчика.

-- Боже праведный... -- внезапно осознал Хартли. -- Так значит, он отравил этих несчастных?

Все четверо поспешили наверх -- смятенный священник, только что не плюющийся от презрения шериф и два мрачных федеральных агента. У комнаты Леонарда хозяин дома шагнул в сторону, уступая дорогу незваным гостям.

-- Вэнс, одевайся! -- скомандовал, входя, Дэниэлс. -- Ты арестован.

Молдер и Скалли, следовавшие за шерифом, приостановились и прислушались к хриплому бормотанию, доносившемуся с кровати. Им удалось разобрать невнятное: 'Я предал тебя...'

Старик лежал на спине, тяжелое дыхание заставляло край простыни, прикрывавшей лицо, трепыхаться.

Дэйна, оглядевшись, подскочила к тумбочке. Стакан с остатками жидкости, дорожки крупного бурого порошка, рассыпанного в спешке... Скалли раздавила крупинку ногтем и обернулась к напарнику:

-- Тот же самый яд. Не могу даже приблизительно сказать, сколько он проглотил.

-- Я вызову 'скорую помощь', -- потянулся Молдер к телефону.

-- Слишком поздно. Мы можем попытаться отвезти его в больницу сами, но шансов у него нет.

Внезапно умирающий заговорил:

-- Я расскажу, почему я должен умереть, -- громко и почти членораздельно произнес он, преодолевая судороги.

Оба агента склонились над кроватью.

-- Существуют лжепророки в овечьих одеждах. Я так и подумал про него...

В комнату неслышно вошло еще одно действующее лицо -- осиротевший отец.

-- ...потому что он вернул меня обратно чудовищем. Кто еще, кроме лжепророка, совершил бы такое? Но он был здесь.

-- Кто? -- спросил Призрак, уже зная ответ.

-- Сэмюэл! -- простонал умирающий.

-- У него бред, -- буркнул шериф.

-- Он был здесь, святой отец, -- неведомо как умирающий почувствовал присутствие Хартли и теперь обращался именно к нему -- к человеку, у которого отнял сына, -- он был прямо в этой комнате. И он... он простил меня!

Выкрикнув самое главное, Леонард Вэнс зашелся в предсмертной судороге. Все было кончено.

'Ну и рожа,' -- подумала Скалли, впервые увидевшая лицо Вэнса целиком при вспышке молнии.

Мотель 'Незабудка'

Кенвуд, штат Теннеси

9 марта 1994

Утро

И снова каждый занимался своим делом: Скалли стучала по клавиатуре ноутбука, заканчивая отчет для Скиннера; Молдер сосредоточенно укладывал чемодан.

'Вместо того чтобы просто убить Сэмюэла, Леонард Вэнс предпочел убить веру членов 'Министерства' в своего пророка. Существуют убедительные доказательства связи Вэнса с появлением саранчи в зале суда и с отравлением трех человек на сеансах целителя. Навязчивая идея Вэнса пережила, однако, того, кто стал причиной ее возникновения. После смерти Сэмюэла убийцу стала мучить совесть -- до тех пор, пока у него не начались галлюцинации, под воздействием которых он в конце концов решился на самоубийство, тем самым подведя черту под нашим расследованием... ('Может, еще парочку фраз добавить? -- бегло подумала она. -- Да нет, хватит. Вполне по-канцелярски получилось. Теперь -- самое главное:') В свете информации, которой располагает следствие, весьма сомнительным представляется предположение о факте совершения каких-либо чудес в Кенвуде, штат Теннеси...'

...Папка с бумагами... Еще одна папка с бумагами... Еще одна папка с бумагами -- не всем же с компьютерами разъезжать... Рубашка... Вторая... Дорожный несессер... Маленькая фотография Саманты в жесткой рамке, чтобы удобно было возить с собой... Что еще?

От размышлений Молдера отвлек назойливый телефонный звонок. Выслушав короткую информацию, Фокс отправился отвлекать Дэйну.

-- Скалли! -- позвал он еще из коридора, чтобы сэкономить время и не стучать. Перевесился через порог в проем открывшейся двери и сообщил: -- Позвонил шериф Дэниэлс. Тело Сэмюэла пропало из морга.

Морг

Окружная больница

Кенвуд, штат Теннеси

9 марта 1994

Все еще утро

Такого места происшествия Молдер, кажется, еще никогда не исследовал. Что можно обнаружить в стерильном морге? Какие следы оставляет  сбежавший покойник? Отпечатки босых ступней? Оброненную бирка -- из тех, что привязывают на щиколотку? Ноготь, обломанный о дверцу, открытую изнутри? Чепуха какая. Тем не менее Призрак честно открыл ячейку, выкатил опустевший металлический поддон, осмотрел блестящую поверхность и безнадежно спросил:

-- А какие-нибудь свидетели есть?

-- Один есть, -- отозвался, пряча глаза, помощник шерифа Тайсон. -- Больше нет пока. Беатрис Сэллинджер. Ночная медсестра, она составляла отчет...

-- И видела, как забирали тело? -- перебил Фокс долгую предысторию.

-- Ну, не совсем...

-- Как это -- не совсем? -- недоуменно переспросил федеральный агент.

-- Тайсон! -- полушепотом прикрикнул шериф, всем своим видом показывая, какой разнос он устроит заместителю, если тот не перестанет валять дурака.

-- Она не видела, чтобы тело уносили, -- беспомощно уточнил помощник.

-- Но что же, в таком случае? -- рявкнул шериф.

-- Она утверждает, что видела, -- заторопился Тайсон, терять ему было нечего, -- как Сэмюэл сам встал. И ушел.

Молдер подался вперед и как лунатик зашагал к выходу -- для него все, наконец, сложилось в целостную картинку.

-- Да, я понимаю, что звучит это достаточно безумно, -- продолжал оправдываться Тайсон, -- но она именно так и сказала...

-- Шериф! -- коротко обронил Молдер, проходя мимо Дэниэлса.

Морис бросил на подчиненного убийственный взгляд и поплелся вслед за федеральным агентом.

-- Я выпила кофе и пошла на дежурство в седьмую палату, -- в пятнадцатый раз повторяла Беатрис свой рассказ. -- А он прошел мимо меня. Его лицо было все черно-синим, от синяков.

-- Вы уверены, что это был он? -- по-дружески переспросил Призрак, присаживаясь рядышком.

Женщина заулыбалась, глядя в его приветливое лицо.

-- Сначала я подумала, что это какая-нибудь нечисть шалит, как на кладбище. А когда я посмотрела еще раз, он завернул за угол и исчез. Я побежала в морг, проверить, на месте ли его тело. Тела не было.

Дэниэлс не выдержал:

--Я в это не верю! Это безумие какое-то. Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать россказни ненормальной женщины.

-- Я не единственная видела его, шериф! -- возвысила голос Беатрис Сэллинджер. -- Поэтому я знаю, что я не сумасшедшая. Другие люди его тоже видели.

Дэниэлс вышел, хлопнув дверью.

-- Я не сумасшедшая, -- повторила Беатрис. В глазах ее на мгновение блеснули слезы, сменившись упрямым блеском. -- Это был Сэмюэл.

Напарники переглянулись.

Дом шерифа

Кенвуд, штат Теннеси

9 марта 1994

День

Шериф вышел из больницы, открывая двери пинками. Всю дорогу он гнал, как никогда в жизни, швыряя машину из стороны в сторону резкими движениями руля. Но на подходе к дому и раздражение, и решимость его испарились. Дэниэлс присел на деревянный заборчик, комкая в руках шляпу. Ему страшно было идти домой. Ему страшно было смотреть в глаза жене. И он понял, что у него недостанет сил рассказать ей о том, что произошло. И нет сил сопротивляться неизбежному.

Кому рассказывать -- нашлось и без шерифа. Все газеты штата пестрели фотографиями юного пророка и броскими заголовками:

 'Воскресший чудотворец'

'Правда вопиет из могилы'

'Мне отмщение и Аз воздам'

'Убитый целитель восстает из мертвых'

-- Это неправда, Морис! -- от возмущения Лилиан хотела швырнуть газету на пол, но беглый взгляд на сгорбившегося мужа сказал ей слишком много. -- Или все-таки правда? Значит, мальчик и в самом деле был святым, как он и говорил? Ведь так, Морис? Морис, это правда или нет?

Дэниэлс молча посмотрел на жену. И отвел взгляд.

Она поднесла к лицу искалеченную артритом руку и тихо заплакала.

В дверь постучали. Не позвонили, а постучали, и шериф знал, почему. Тот кто стучал, уже несколько минут топтался под дверью, не решаясь поднять руку. Чередующиеся красные и синие сполохи 'мигалки', проникая сквозь оконное стекло, плясали на лучах надраенной шерифской звезды.

Дэниэлс вразвалочку подошел к двери, распахнул.

Тайсон вытянулся в струнку:

-- Сэр! Мне придется попросить вас пройти со мной. Детектив Тернер хочет задать вам несколько вопросов в связи со смертью Сэмюэла Хартли.

'Министерство чудес'

Кенвуд, штат Теннеси

9 марта 1994

День

Большую часть шатра 'Министерства Чудес' уже разобрали, когда два федеральных агента заехали посмотреть на прощанье, что делается в епархии погибшего чудотворца. Они прошлись по площадке, остановились в центре, рассеянно наблюдая за деловитым бардаком, устроенным рабочими на месте сцены. Представление было окончено, декорации доживали последние минуты.

Призрак почему-то не мог отделаться от заблудившейся в голове совершенно посторонней мысли. С самого утра он размышлял о давнем юридическом казусе, до сих пор не имеющем единого решения -- если, конечно, вы пытаетесь рассматривать проблему с разных точек зрения, а не с той единственной, которую предписывает исповедуемая вами религия. А именно: какова степень вины Иуды Искариота, если он, вне всякого сомнения, действовал с ведома вышестоящего существа и  во исполнение  его воли , а непосредственным результатом его действия -- широко известных как предательство -- было искупление грехов всего человечества. И еще -- может ли быть виновным орудие преступления...

'Наверное, Библии обчитался' -- подумал он.

Скалли, заметив, что глаза напарника наконец перестали смотреть внутрь черепной коробки, тронула его за локоть, увлекая к машине, и заговорила:

-- В эти края пришли большие перемены.

-- Я сильно сомневаюсь, что репутации отца Хартли это повредит хотя бы на волос.

-- Даже в отсутствие сына?

-- Сила -- в вере, -- меланхолично отозвался Молдер. -- Возможно, мальчик и в самом деле восстал из мертвых. Такое бывает -- периодически. Ну, раз-другой на протяжении двух тысяч лет.

-- Надеюсь, саранча налетает реже, -- Скалли настроилась в тон напарнику. -- И очень надеюсь, что не святой отец организовал похищение трупа. Вот уж чудо так чудо. Ведь это не он, правда?

-- Я так не думаю.

-- А что ты думаешь? -- настойчиво спросила она.

-- Мне кажется, люди с таким усердием ищут чуда, что готовы заставлять себя верить в то, что видели, а на самом деле не видели. Или видели то, что им хочется видеть.

Молдер взялся за ручку, собираясь сесть на водительское сиденье... И застыл.

Боковое стекло машины сработало как зеркальная поверхность. В нем отразились собственная физиономия Молдера, стена балагана, рабочие на стремянке...

И маленькая темноволосая девочка в красном платьице. Она все так же печально и выжидательно смотрела на непутевого старшего брата.

Фокс стремительно обернулся. Рабочие в комбинезонах и вправду возились с высокой красной стремянкой. И желтая стена полуразобранного балагана с трехстрочной надписью без знаков препинания -- 'СЭМЮЭЛ СПАСАЕТ ВЕРА' -- на площадке присутствовала.

А больше никого и ничего не было.

Только несколько цветных фотографий улыбающегося Сэмюэла, разбросанных по земле.