А. Лазарчук

              'Секретные материалы'

              Файл ?116

В.Б.О.

По-моему, я столкнулся наконец с настоящей тайной, не имеющей объяснения. Как удается засунуть все эти маленькие снежинки в пресс-папье?          

                                                (Специальный агент Дэйл Купер)

В жизни человека бывают моменты, когда все его мечты и надежды сбываются. Но это был не такой момент.

(Он же)

Интро

Майор Шахрам аль-Халил (второй истребительный авиаполк, база Тикрит; налет две тысячи четыреста сорок часов, из них тысяча четыреста - на реактивных истребителях МиГ-21, Су-15 и МиГ-25; беспартийный; холост) выключил и включил рацию, потом еще раз выключил и включил. Голос коммодора наконец стал громкий и отчетливый. Связь сегодня шалила, как если бы поблизости бушевала гроза - но небо было ясное необычайно и полное звезд.

Скорость составляла тысячу четыреста сорок километров в час. Половина от той, что может выжать МиГ-25 на высоте шестнадцати тысяч, имея полный боекомплект на внешних подвесках:

Впереди и чуть слева выплывали слабые огоньки приграничного городка Заху. Дальше начиналась Турция, и по экрану радара скользили четыре отметки, вот эти, поближе, скорее всего F-16 турецких ВВС, а те, подальше - взлетевшие с базы Тахир американские F-14: торопятся, подумал майор, идут на форсаже, сейчас я, по их мнению, развернусь направо и войду в запретную зону бомбить этих злосчастных курдов, и тогда американцы по данному им кем-то (кем, кстати? не Аллахом, нет - а значит:) праву выпустят по мне свои "фениксы" или "сайдуиндеры".

- "Рассом", "Рассом", я "Хама", десять секунд до разворота, девять: 

- "Хама", я "Рассом", понял, к развороту готов:

Восемь секунд. Огни городка начинают уплывать под левый воздухозаборник. Всем хорош МиГ-25, только обзор ограничен:

:тогда, в январе, именно в эту мертвую зону ушел подбитый А-10, и пока аль-Халил делал разворот - скрылся где-то в тени берега, и вторая ракета, выпущенная почти наугад, наудачу - не нашла его: и аль-Халил так и не стал единственным в полку летчиком, одержавшим настоящую воздушную победу:

Семь. Оружие на боевой взвод. Если они дернутся чуть раньше:

Майор вовсе не ненавидел турок или американцев. Во всяком случае, не более, чем того заслуживали люди, желающие всего-навсего убить его. Но сейчас он испытывал то странное покалывание в затылке и кончиках пальцев, которое всегда начиналось у него, еще мальчишки, когда неравная драка была неизбежна - и ему хотелось, чтобы первым ударил противник, ударил и промазал, и вот тогда он получал полное право бить во всю силу:

Шесть.

:их было шестеро, а он один перед ними, громче, велел Саид, повторяй: я - сын предателя и шлюхи, ну? - и тогда возникло вот это покалывание, взгляд сам собой оторвался от земли, от босых ног противников и растоптанного в пыли желтого платка, приподнялся на уровень лиц и потом чуть выше: там тянулся белый след пролетевшего самолета, он выходил из-за одной крыши и уходил за другую:

Пять.

:и они расступались, давая дорогу ему, а Саид ворочался и дергался у них под ногами, и рубашка его была мокрая от крови, а штаны тоже были мокрые, но уже не от крови, и потом долго шептались, что сын учительницы Фатимы и гвардейского офицера, расстрелянного за неведомую измену - на самом-то деле оборотень, человек-леопард: но это говорилось уже вслед, потому что из Багдада им пришлось тогда уехать в провинциальную Амару - и там:

Четыре.

:года спустя Шахрам впервые услышал, как рвутся бомбы - тогда иранские - и как кричат разорванные осколками люди, оказывается, человек умирает совсем не так, как в кино, и вот эта бесформенная куча опаленного мяса пополам с волосами, тряпьем и битым кирпичом всё чувствует и всё понимает, и что-то хочет сказать, но вместо слов у нее получается вой, только вой: Потом Шахрам написал Саддаму письмо, и:

Три.

:месяца спустя Саддам ответил ему, что шестнадцатилетние подростки нужны Родине не на фронте, пусть эти шакалы иранцы гонят под пулеметы своих мальчишек, а он, Саддам, не может допустить такого - и поэтому направляет сироту Шахрама в офицерскую школу, готовящую для Ирака военных летчиков. Полгода спустя Шахром впервые в жизни поднялся в воздух на легком французском самолете с прекрасным названием "Маленький принц". Учиться было очень трудно, ведь кроме полетов и обязательной строевой были еще и обычные уроки - по программам лучших столичных школ, а математика и физика вообще по университетским учебникам; и языки: русский, немецкий и английский: Но ничто не могло остановить курсантов в их стремлении не просто сдать экзамены и даже не просто овладеть материалом - а превзойти в этом всех, вырваться вперед, вперед и выше. Девятеро, первые во всем - назывались Бриллиантовой эскадрильей "Крылья Саддама", их портреты висели напротив входа в школу на огромной доске в обрамлении знамен: и, начиная со второго курса, Шахрам не покидал ряды этой славной девятки. Он почти никогда не был первым, но и не спускался ниже шестого. Первые же:

Два.

:места делили между собой братья Вали, Муршид и Муххамед, непохожие близнецы, страшно талантливые не только в учебе: Муршид писал стихи, Муххамед из дерева, меди и шелка делал корабли. Шахрам вспоминал, как мама говорила: в Ираке в последние годы рождается огромное, сверхнормальное количество одаренных детей, такого не было никогда, это предвещает или невиданное процветание, или страшные беды: На вручение лейтенантских звезд и дипломов приехал сам Саддам, и прямо перед его глазами случилась трагедия: братья Вали, демонстрируя на учебной двухместке J-6 немалые свои умения, столкнулись в воздухе с вертолетом: горящие обломки сыпались на поле, и Шахрам видел как-то все сразу: Саддама буквально силой волокут в бункер, охранники с автоматами, нацеленными в небо, прикрывают его: начальник школы генерал Раути отдает какие-то распоряжения, рука указывает на ангары: лейтенанты строго стоят в строю, их никто не распускал: хвостовой винт вертолета продолжает вращаться, и обломок хвоста медленно и аккуратно опускается по спирали: и кто-то:

Один.

:раскинув руки, падает, падает, падает на поле - прямо перед строем выпускников: Потом говорили - шептались - что вертолет взялся в небе непонятно откуда, был вооружен, а на борту его находились, кроме экипажа, два полковника из штаба авиационного командования и чин из Военного бюро партии Баас: в общем, все понятно: это было покушение на президента, и братья Вали в последний момент сорвали злодеяние единственным доступным им способом, поскольку из оружия на учебном штурмовике были только дымовые бомбы:

Разворот. Сработал внутренний секундомер, и тут же: "Ноль!" - голос коммодора.

Ручка вправо, на себя, правая педаль пошла: не так сильно: всё. Сейчас МиГ за тридцать пять секунд опишет плавную кривую, которая в одной точке коснется турецкой границы, а в другой - границы запретной зоны. За это время он наберет еще два с половиной километра высоты. Аль-Халил представил себе, как бесятся сейчас турки и американцы, как колотят по ребрам сердца летчиков: сбить? Но тогда получится, что они сбили иракский самолет в иракском небе: да и не самое это простое дело - сбить аль-Халила.

Перегрузка три и семь десятых. Спокойный плавный боевой разворот. Оставляющий летчику немалый резерв для неожиданного резкого маневра. Хорошему летчику.

:они летали тогда как слепые: почти все наземные радары были уничтожены специальными ракетами в первые же часы нападения, а бортовые - забивались помехами такой интенсивности, что дисплей напоминал экран телевизора, у которого отключили антенну. И все же они взлетали под бомбами и пытались что-то сделать: и аль-Халил был уверен, что после того, как он и лейтенант Руши накрыли ракетно-бомбовым ударом колонну грузовиков в пустыне на границе с Саудовской Аравией, немало гробов под полосатыми флагами улетело за океан: но Руши из этого полета так и не вернулся, а самому майору пришлось показать все, на что способен хороший самолет в хороших руках, и стряхнуть-таки с хвоста четверку "Иглов": Да, и еще был тот короткий бой над морем, когда лишь случай да удивительная живучесть спасла А-10: а главное, конечно, то, что локаторы МиГа были ослеплены, глаз же не видит так далеко, как требуется в реактивном бою.

На третий день таких боев - слепых со зрячими - от полка осталась сводная эскадрилья. И - пришел приказ спасать машины.

Машины и себя - ибо в обучение летчика Родина вкладывала столько средств, что жизнь его с какого-то момента начинала всецело принадлежать ей.

Перелетали в Иран - поодиночке, на разные аэродромы, имитируя побеги. Так было надо:

Он даже не смог бы сказать потом - если бы кто спросил - что больше всего смутило его дух. Скорее всего - неистребимое ощущение того, что война оказалась этакой "договорной игрой": что вначале, где-то очень высоко, состоялось поражение, а потом делали убитых - для убедительности:

Он с удивлением обнаружил, что Саддам перестал для него существовать. И это ни на что прочее совершенно не повлияло.

 Что самое странное, он не отчаялся после этого и не впал в эйфорию, как многие, с легкостью позволившие убедить себя, что поражение - это победа. Майор Шахрам Аль-Халил всего лишь считал оскорбленным всем тем, что произошло, себя лично. Теперь у него была своя маленькая частная война, которую он мог вести на государственные средства. А Саддам: что Саддам: Саддам есть Саддам. Стареет уже.

Резкий сигнал!

И - предупредительный выкрик коммодора.

Захват!

- Я  "Рассом", по мне выпущена ракета! - обязательно нужно сказать это вслух, чтобы попало на пленку. - Я в захвате, повторяю - я в захвате!

Переворот на спину, обороты сброшены на минимум, ручка на себя до отказа, до скрипа, до скрежета, сейчас навалится: семь: девять: девять: черно: из такой перегрузки выбираешься - как из-под земли: полный газ! и глаза уже видят, вот оно: четыре отметки на дисплее: и пятая, слабая, рядом, взялась ниоткуда: это невидимка! Отродье сатаны!

Где же ракета?

Неважно:

Руки сделали все сами. Самолет-невидимка шел из запретной зоны снизу вверх и наперерез, а аль-Халил вновь резко сбросил обороты турбин, поставил МиГ ребром: одно крыло вертикально в небо, второе в землю - и резко отработал вертикальными рулями. Это был небезопасный маневр: двигатели могли захлебнуться. Но риск оправдался: провалившись вниз на километр и высоко задрав нос, МиГ оказался позади невидимки, развернутый почти точно в его сторону. Скорость была никакой, но это уже не имело значения: головки ракет взяли цель, и майор пустил их обе - с минимальным интервалом:

Теперь - обороты. Теперь - не сорваться бы в штопор.

Ослепительная вспышка! Но не взрыв. Рано.

В глазах - сиреневое марево.

Пропадает, рассеивается, но что-то остается, как отпечаток: косой овал.

А вот теперь - взрыв. И тут же второй.

Машина выровнена, надо делать разворот на юг, скорость шестьсот пятьдесят:

Взгляд на дисплей.

Те четверо, по ту сторону границы, расходятся веером. А этот, пятый, враз ставший большим и очень видимым, валится в сторону турецкой границы:

Резкий сигнал! И - будто был отключен и включился - с полуслова отчаянный голос коммодора:

- :ади! Раке:

Выпущенная долгую минуту назад пилотом F-14 - через границу! - ракета "Феникс" настигла переставший увертываться МиГ. Взрыв произошел метрах в тридцати под хвостовой частью машины. Осколки и ударная волна  пятидесятикилограммовой боеголовки опрокинули тяжелый истребитель, как перышко, превратив в решето крылья, начисто оторвав стабилизатор и разнеся вдребезги оба мотора. Керосиновое облако, вырвавшееся из буквально переставших существовать баков, вспыхнуло, добавив свою лепту в этот фестиваль разрушения:

Аль-Халил так и не понял, сознательно он катапультировался - или же пиропатрон сработал самопроизвольно. Он пришел в себя, когда над головой хлопнул раскрывшийся парашют. Прямо под ним огненным водоворотом рушился его МиГ, а впереди, оставляя косой светящийся след, падал противник.

Первый, подумал аль-Халил. Наконец-то:

Только на земле он поймет, что - и последний. Правое бедро было раздроблено столь основательно, что несколько дней врачи даже не сомневались в неизбежности ампутации.

Лишь через год, перенеся семь операций, он сможет осторожно встать и сделать первые шаги:

Косой овал, выжженный на сетчатке глаза, будет тревожить его еще очень и очень долго.

1.

Штат Тенесси, шоссе 100, 16 миль от Ригана.

Ронхейм кое-как совладал с приступом кашля и вытер слезы. Когда он так уставал, кашель тревожил его часто. Особенно угнетало то, что этот дурной кашель все чаше принимал за усталость расслабление, наступающее после третьей-четвертой порции спиртного, а главное - после первого же отжимания в койке. И все начинали тут же кричать: у тебя спид, у тебя спид!..

А это был вовсе даже и не спид. Но ведь никому не докажешь:

По радио болтали о сексе - так отвязано, причмокивая, что казалось: они там шоркаются прямо у микрофона: Он включил автонастройку, на индикаторе замигали, меняясь, цифры. :спонсор нашей передачи - "Андрьюс ансер", лучшие в мире колеса от головной боли, с бодуна или когда всю ночь на ногах, когда вы слишком много тусуетесь, головная боль подкрадется неприметно - и тогда нет ничего лучше "АА": старая добрая станция "Чаттануга ту-ту" снова в эфире, встречайте: у них были красные огоньки на носу и зеленые на хвосте, а сами они как сигары! - Как что? - Как сигары, как дирижабли, они прошли наперерез нам по направлению к озеру, полиция преследует их, я вижу три машины, четвертая:

Шоссе было почти пусто. Редко-редко кто-то проскакивал навстречу.

Два часа ночи по поясному времени: значит - почти сутки за рулем. Что называется, не вынимая.

Какой-то дебил на белом "блейзере" обогнал его впритирку, вопя сигналом. Давай, давай, подумал Ронхейм, резвись - до первого полицейского радара: их тут как говна на кабаньей тропе.

Сам он всегда строго держал восемьдесят пять в час. И потому, что торопиться было некуда: и потому, что не стоило подставляться под глупый случай.

С некоторых пор он очень верил в судьбу.

Ему на всю жизнь хватило того налета в пустыне: если бы он держал тогда положенную скорость, то все бомбы и ракеты, выпущенные безумным иракцем, легли бы впереди - а он разлетелся в обгон колонны, и тогда вокруг встала стена огня, и он потом долго не мог поверить, что остался жив и даже почти невредим. Так и здесь: задержание за превышение скорости, занесение в полицейский компьютер (он тихо ненавидел эти железяки, подозревая их в двойной игре) - и все может кончиться случайной аварией где-то в глухомани или просто этаким исчезновением с экрана: был Ронхейм - и нету нигде.

Он прекрасно сознавал, что имеет дело с весьма опасными людьми.

Снова в горле и пониже горла завозились маленькие колючие зверьки. Он почему-то именно так представлял себе кашель: в виде ежиков, только размером с жучка.

По радио наконец раздались какие-то совершенно дикие звуки: похоже, что в какой-то студии уже не только трахались, но и пилили друг дружку электропилами. Потом все слилось в невозможный визг. Потом оборвалось:

Огни улетевшего вперед на пару сотен ярдов "блейзера" вдруг погасли. Сразу, будто исполинская ладонь прихлопнула эту белую букашку. И тут же Ронхейм почувствовал, что его как бы раздувает изнутри - не в прямом смысле: но выдохнуть он не сумел. Вдохнуть сумел, а вот выдохнуть - нет.

Потом его мягко положило грудью на руль. Он услышал шорох шин по асфальту и понял, что куда-то исчез звук мотора. Слышна стала трансмиссия, слышна стала подвеска: даже то, как текла вода в радиаторе, стало слышно. Потом стихло и это, и остался только шум, похожий на скольжение дворников по стеклу. Но дворники были неподвижны:

Это кровь в ушах, понял он.

Грузовик остановился.

Уже зная, что это ничего не даст, Ронхейм надавил кнопку стартера. Бесполезно. В кабине было абсолютно темно. На приборной доске не светилось ничего.

И вокруг было тоже абсолютно темно. Будто мир утонул в чернильном пруду.

Лес и небо не различались.

Ронхейм зачем-то потрогал лицо. Лицо пока что оставалось на месте.

Пока:

Паники не было. Даже испуга, и того не было. Или был тот запредельный испуг, который поначалу просто не ощущается.

 А потом возник голубоватый свет. Такой свет выдыхает в темную комнату включенный телевизор.

Преодолевая нервное оцепенение, Ронхейм наклонился к рулю. Свет стекал сверху, однако источник его долго, невыносимо долго не показывался.

Гады, подумал Ронхейм непонятно про кого.

Мыслям, как и мышцам, приходилось рвать паутину.

Потом стало совсем светло. Но не было теней, и поэтому все вокруг казалось неумелым рисунком.

То, что появилось в небе, не вязалось ни с чем. Будто к этому неумелому рисунку сзади поднесли горящую спичку - и в бумаге появилось отверстие с тлеющими краями. Сначала оно казалось неровным:

Потом - резко, скачком - зрение перестроилось. Вместо дыры стало плотное тело: чуть светящийся овальный предмет с какими-то поперечными ребрами, выступами и рядами ярких зеленоватых и красноватых точек.

Если это светились иллюминаторы, то предмет в небе был не меньше авианосца.

Ронхейм вдруг испытал прилив дикой ненависти. Суки, вы думаете, я наложу в штаны? Вот вам!.. Он вытащил из-под сиденья "ремингтон", из бардачка - коробку с патронами. Пальцы дрожали, патроны рассыпались. Он все же сумел подобрать несколько, сунул в карман. Передернул затвор ружья. "Авианосец" занимал уже почти все небо. Ронхейм вывалился из кабины, на негнущихся ногах медленно  направился к заднему борту своего фургона. Все вокруг наполнял светящийся туман. Кажется, кто-то шевелился там, у заднего борта:

Ронхейм выстрелил. Свет задергался, как желе. Он выстрелил еще и еще. И еще. И еще:

Двери фургона были распахнуты, но штабеля коробок оставались стоять нетронутые.

Все силы куда-то ушли. Ронхейм сел на землю. "Ремингтон" выпал, но подобрать его он не смог - руки не слушались. Светящийся туман медленно гас, а где-то вдали мерцали синие огоньки. И они приближались.

2.

- Судя по описанию, которое дал шофер, это был зверь вроде горного льва, - Скалли понюхала стреляную гильзу. Пахло горелым порохом и пластиком. - Не могу понять, как с такой дистанции можно промахнуться, тем более картечью.

- Вроде?.. - рассеянно отозвался Малдер. - Наверное, бедный лев затеял трансконтинентальный марш за права кошачьих меньшинств:

- Судя по сообщениям синоптиков, погодные условия могли способствовать возникновению сухих гроз:

- Могли или способствовали?..

-:а попадание молнии в грузовик, не исключено, привело к отказу всех систем автомобиля:

- Не исключено?..

- Почвы здесь болотистые, и выход болотного газа мог вызвать то свечение, о котором говорил шофер:

- Болотный газ?

- Да. Образуется при анаэробном разложении органических веществ. При окислении на воздухе дает холодное свечение, известное как "блуждающие огни" или "огненные шары":

- Ты знаешь...

Малдер вдруг остановился. Радиометр в его руках засвистел. Стрелка, дрогнув, описала полукруг. Он присел, всмотрелся. Пятно, имеющее повышенную активность, походило на засохший плевок. Малдер пинцетом отковырнул чешуйку "плевка" и положил ее в пакет из просвинцованной резины.

- :со мой было примерно то же самое, когда я слопал парочку несвежих хот-догов. Бог с ним, с болотным газом. Ты объясни, почему шофер принялся палить? В кого?

- Он почти сутки провел за рулем. Он вполне мог начать палить в собственные галлюцинации.

- А полиция трех графств тоже гонялась за его галлюцинациями? Или за блуждающими огнями? Нет, Скалли, нет. Я уже не первый раз занимаюсь приземлением летающих тарелок. Озеро Окабоджи, Биг-Бэй, Невада: Все то же самое: свечение воздуха, пятна какой-то дряни с радиоактивностью в пять фоновых уровней:

- Но это ведь не решающие доказательства. Можно объяснить:

- Совершенно верно. А вот это - объяснить нельзя. - Малдер положил на ладонь два секундомера. - Я запустил их одновременно, когда мы приехали сюда. Один оставался в машине, другой я носил с собой.

Скалли долго всматривалась в циферблаты.

- Они: точные?

- Плюс-минус секунда в неделю.

- Разница - сорок шесть секунд:

- За полчаса. Такие дела. Эйнштейн что говорил? Время движущихся объектов замедляется? В нашем случае - если я правильно посчитал - я должен был развить скорость сто пятьдесят шесть тысяч миль в секунду.

- Никогда не замечала за тобой таких способностей к быстрому счету:

- Я считал еще в позапрошлом году, в Неваде. Вот: - в блокноте была аккуратная таблица. - И ни тогда, ни сейчас меня не оштрафовали за превышение скорости. Это ли не доказательство?

- По закону тебя могут оштрафовать, если ты превысишь скорость, находясь за рулем автомобиля. Ты же был не за рулем. Поэтому отсутствие штрафных квитанций не может считаться доказательством по делу: Давай-ка побеседуем с шофером.

- Вот это мысль, достойная агента ФБР.

3.

В кабинете, куда их посадил шериф, окна были зарешечены, и на стенах висели две картины: необычный пейзаж, изображающий заснеженные пальмы, и карандашный набросок голой девушки.

- Не понимаю, почему меня задерживают, - Ронхейм цедил слова медленно; видно было, что он изо всех сил сдерживается. - Из-за этих выстрелов на дороге? Но у меня есть разрешение на оружие, я умею его применять, я дипломированный ветеринар, развожу лошадей: Это была дикая кошка, похожая на горного льва. Я  стрелял, защищая свою жизнь. Что еще?

- Ну, прежде всего - спасибо вам за отчет, составленный вами о событиях этой ночи, - сказал Малдер, усаживаясь поудобнее. - О встрече:

- С тарелкой? Да. Эта штука была круглая, как тарелка. С огнями, красными и зелеными:

- А другие свидетели будто бы говорили, что она имеет форму сигары, - сказал Малдер.

- Я, между прочим, не напрашивался на этот разговор, - тут же ощетинился Ронхейм. - Если вам интересны другие свидетели, так и болтайте с ними. А я поехал. Все, что мне надо сейчас - это довезти эти траханные запчасти:

Он вдруг покраснел и дернулся, а потом - закашлялся резко и сухо.

Скалли налила стакан воды из кувшина, подала ему. Ронхейм сделал отрицательный знак рукой.

- Будет: хуже: - выдавил он.

Они подождали, когда Ронхейм откашляется и вытрет слезы с глаз.

- Простите за бестактный вопрос, - сказала Скалли, - но - давно ли это у вас?

- А что?

- Видите ли, поскольку вы не ветеран: Кашель, выраженные кожные реакции, озноб, иногда сыпь: я права?

- Предположим.

- Типичная картина "синдрома войны в Заливе".

- Меня там не было.

- Но:

- Секунду, Скалли, - Малдер коснулся ее руки. - Мистер Ронхейм, скажите мне, давно ли вы чувствуете себя не в своей тарелке?

- С этой чертовой ночи:

Дверь кабинета распахнулась - намного более резко, чем это принято в хороших домах и хороших полицейских участках. Излишне говорить, что она распахнулась без стука. Вошел шериф и с ним еще кто-то - молодой, безликий, в синем костюме.

- Мистер Ронхейм? - подчеркнуто не глядя на фэбээровцев, начальник полиции подошел к шоферу и подал ему руку. - Шериф Барбот. Прошу прощения за неудобства, которые вы пережили. Ваш грузовик осмотрен, вы можете следовать дальше.

- Постойте, - Малдер вскочил. - Я  тоже должен осмотреть грузовик!

- В этом нет необходимости, - сказал шериф.

- Но на машине могут остаться следы!..

- Следы встречи с потусторонним: тьфу, - Барбот скривился. - Мы не будем сотрудничать с ФБР в этом расследовании.

- Почему это? - изумлению Малдера не было предела.

- Потому что!

И Барбот, придерживая Ронхейма за плечо, вышел, не забыв хлопнуть дверью.

Скалли набрала в грудь побольше воздуха, но Малдер приложил палец к губам.

4.

- Кто-то нажал на шерифа так, что у бедняги плавательный пузырь полез изо рта, - сказала Скалли; они уже ехали в автобусе "Грейхаунда". - Он явно что-то скрывает.

- Да. А уж Ронхейм-то скрывает!..

- Вот именно. Как мог развиться "синдром Залива" у человека, которого там не было?

- Он же сказал: после встречи с НЛО.

- Ты хочешь сказать, что и у солдат в Ираке он развился после встречи с НЛО?

- Чему это противоречит? Очень многие солдаты в Ираке видели НЛО.

- Но я думаю, все НЛО, которые видели солдаты в Ираке, сделаны в Техасе... - Скалли поморщилась, как от внезапной зубной боли.

- Вот именно. Многие врачи считают причиной синдрома продукты выхлопа новых секретных самолетов.

- А где-то здесь поблизости есть авиабаза...

- Совершенно верно. Надо будет навести справки.

- Так тебе военные и выложили карты.

- Никто не говорит о военных. У меня свой источник. Отменная компания психов. Тебе никогда не попадался журнал "Одинокий бандит"?

- Вроде бы нет. А что?

- Ну: значит, тебе предстоит масса удовольствия.

5.

Скалли была на сто сорок четыре процента уверена в том, что мировой полюс упорядоченного беспорядка, описание которого в свое время дал Хорхе Луисом Борхес, находится в кабинете Малдера - в том, что за поворотом, который внезапно открывается после того, как ты протиснешься мимо стеллажей картотеки в подвале здания ФБР. Там все вещи, хаотично разбросанные, сплетались в логическую сеть, обладающую собственным интеллектом - иногда сочувственным, чаще лукавым. Но теперь она наконец поняла, как ошибалась все это время.

Здесь тоже был если не подвал, то полуподвал, окна под потолком, грязные настолько, что казались концептуалистскими витражами. Стены оклеены были древними, пятидесятых годов, плакатами: "Лучше быть мертвым, чем красным!", "Шпионы ходят как люди и выглядят как люди", "Защити себя сам - и Бог защитит Америку": На свободных местах висели красочные календари за прошедшие годы - все на милитарные темы. "Записывайтесь в армию США! Вы сможете увидеть дальние страны, познакомиться с интересными людьми - и убить их!" Портрет Эйзензауэра с подписью: "ФБР разыскивает: Человек, Который Продал Землю." Заваленные бумагами и папками полки и этажерки, старинные магнитофоны с катушками - теми, на которые помещается две-три мили пленки. В углу, чуть прикрытые бумагой - длинные медные рупоры и небольшое параболическое зеркало (очевидно, от калорифера) с микрофоном на месте спирали; этакий набор для звукозаписи пения далеких-далеких птиц: Фотоаппараты сосчитать нельзя, но такое впечатление, что ими тут сорили. Пара объективов-"базук" с фокусом не менее двух футов. Поверх всего этого - несколько компьютеров, соединенных между собой. Очень качественный принтер. Очень дорогой и очень качественный:

И разговоры, разговоры!

- :завтракал с человеком, который застрелил Боба Кеннеди!

- Фрохики, не надо таскать меня шерстью по кустам:

- Чтоб мне гореть в аду. Он тогда был одет в полицейскую форму и спокойно валялся себе на газоне. Потом встал и ушел:

- :а Владимир Жириновски, лидер русских националистов, идет к власти при прямой поддержке самой зловещей и злобной силы двадцатого столетия:

- "ХХ век Фокс"?

- ЦРУ!

- Это не оригинально, братец Лэнгли:

- Да. И это не моя идея-фикс, как все вы думаете! ЦРУ понимает, что без врагов ему не жить, а старый враг лучше новых двух:

- :друзей, - подхватила Скалли. - Ребята, вы как-то слишком хорошо думаете об интеллектуальном могуществе нашего правительства:

            - Малдер, а это и есть твой скептический напарник?

            - Она хорошенькая!

            - Леди, простите этих болванов, они способны заметить женщину только тогда, когда она проявляет интеллектуальное превосходство:

            Скалли засмеялась. Но о ней уже забыли. Как бы забыли.

            - Каждый тридцатый американец уже носит в себе микрочип, с помощью которого его поведение может быть в любой момент модифицировано:

- Микрочип инопланетный?

- Инопланетная - технология, а производство "Интел":

Звонок телефона.

            - "Одинокий бандит": да. Говорите: - и скос глаз на барабаны магнитофона: крутятся:

            - Я понимаю, что правительство может спланировать бюджетный дефицит или управлять рисками, но осуществить масштабный заговор: для этого оно слишком аморфно и болтливо:

            - Я же говорю, что она хорошенькая.

            - Фрохики, заткнись.

- Леди, я имел в виду не правительство, а правительство. "Большую дюжину". Тех людей, которые на самом деле управляют Америкой а через нее - и всем миром. Понимаете?

- Боюсь, что:

- Это попахивает паранойей?

- Ну, это не я сказала:

- Это я сказал. Кстати, широкое распространение поверхностных знаний о подобных состояниях психики - это тоже часть их плана. Заметьте: я вовсе не говорю, что в настоящее время правительством осуществляется тотальный контроль за населением. Но я утверждаю, что уже почти завершена техническая база для такого контроля. Кредитные карточки! - и вы уже не можете скрыться. Любая ваша трата будет засечена с точностью до дюйма и секунды:

- Но остаются еще наличные.

- Да? А у вас есть с собой двадцать долларов?

- Ну: - Скалли повернулась к Малдеру. Ей вдруг стало как-то неуютно. - Есть, наверное:

- Дайте.

Тот, кого называли вторым именем столь любимого им учреждения, принял от Скалли бумажку, посмотрел на просвет - и тут же аккуратно разорвал ее пополам.

- Эй!.. - Скалли вскочила. Малдер захохотал.

В пальцах Лэнгли осталась тонкая ленточка фольги.

- Видите эту штуку? Магнитная полоска. На ней индивидуальный код этой купюры. Любой металлоискатель - типа тех, что стоят в аэропортах - способен считать этот код. То есть становится известно не только то, что вы здесь прошли, но и сколько у вас с собой денег и куда вы их везете. А сейчас эти приборы понатыканы повсюду - якобы для борьбы с террористами.

- Рвать деньги, между прочим - федеральное преступление. И вообще это всего-навсего средство против фальшивомонетчиков! Множество стран пользуется им!

- Да. Но только в Америке полоски загоняют внутрь бумаги. На всех других деньгах они наклеены: А лет через пять наличные вообще будут устранены, а все личные и платежные документы заменит сканирование сетчатки. И вот тогда всем нам придет полный:

- Стоп-стоп-стоп! - поднял руки Малдер. - Об этом можно говорить до греческих календ! Нас интересует сейчас только одно: синдром Залива:

- Как раз поспело, - сказал третий, Байерс, принимая в руки лист, вылезший из принтера. - Читать все?

- Причину.

- ":предположительно, причиной возникновения служат микрочастицы окиси урана, распыленные в воздухе в результате широкого применения противотанковых боеприпасов:"

- Вы что, хотите сказать, что мы применяли в Ираке атомное оружие? - привстала Скалли.

- Я же говорил, что она хорошенькая! - засмеялся Фрохики.

- Фрохики, заткнись! - с трех сторон.

- Леди, уран урану lupus est. Имеется в виду обедненный уран, который используется для сердечников противотанковых снарядов, применяемых пушками танков "Абрамс" и М-60, бронемашин "Брэдли", а также:

- Там есть что-либо еще о причинах?

- В официальных справках - нет. Особо почему-то подчеркивается, что причинами не являются продукты сгорания особых сортов топлива. Видимо, это приходит в голову в первую очередь:

- Применялись ли в войне в Заливе секретные самолеты?

- Зачем же рисковать секретными самолетами во время войны? Хватило и всего остального:

- Есть ли данные о появлениях НЛО в том районе?

- То есть - не вызван ли синдром войны в Заливе деятельностью НЛО? Знаешь, Малдер, чем ты нам так нравишься? Твои идеи куда более чокнутые, чем наши:

6.

- В сущности, все наши файлы можно условно разделить на три большие группы. В первую войдут труднообъяснимые феномены из области человеческой психики и физиологии. То, что лежит где-то в области границы современных представлений о возможностях и свойствах живого. И это как раз то, в оценке чего я полностью доверяю экспертам. Тебе, в частности. Вторая группа - феномены, происходящие вне живых организмов. Явления природы, чрезвычайно редкие и на первый взгляд нарушающие те или иные фундаментальные законы. А может быть, действительно нарушающие. А может быть, само нарушение законов природы и является проявлением этого единого феномена. Почти не поддающаяся изучению часть проблемы - поскольку явления эти невозможно повторить:

Малдер сменил снимки на рентгеноскопе и вновь потянулся к лупе.

- И третья группа: пришельцы. Самая странная группа. Существование внеземных биологических объектов в принципе никем не отрицается. Никем не отрицается возможность посещения ими Земли. Логично предположить, что имели место их контакты с людьми. Никаких нарушений законов природы, никаких психических феноменов. Но - атмосфера полнейшей, совершеннейшей тайны вокруг! Самый факт засекречивания информации о вероятных контактах людей с пришельцами - вот что является главной загадкой:

У Скалли, делающей конспект из трех больших сугубо медицинских статей о "синдроме Залива", вдруг кончились чернила.

- У тебя есть баллончики для ручек?

- Где-то в столе: - рассеянно отозвался Малдер, продолжая изучать через шестикратную лупу рентгеновские снимки легких "ветерана Д." - Кажется, в правом ящике:

- Поразительные психи, - сказала Скалли. В правом ящике действительно лежала коробка из-под баллончиков, но она была пуста. - Неужели ты думаешь, что в этом трепе есть хоть капля истины?

- Одна капля, думается, есть, - раздумчиво протянул Малдер. - Это, конечно, очень и очень субъективно, но мне ты тоже кажешься симпатичной:

- А ты обратил внимание, как они отвечают на телефонные звонки? - почему-то смутилась Скалли. Она наконец нашла то, что искала - вовсе даже не в правом, а в левом ящике. Как все переученные левши, Малдер иногда путался в сторонах света. - Им кажется, что каждый их телефонный разговор прослушивается. Типичная гиперсамооценка, при которой людям кажется, что они страшно интересны каким-то высшим властям, желательно - тайным властям:

Говоря это, она открутила колпачок ручки. Но вместо гладкого мягкого пластикового тельца пустого чернильного баллончика пальцы ее схватились за что-то ершистое и неподатливое. От неожиданности она не сразу поняла, что произошло. Машинально Скалли потянулась за полным баллончиком:

Наверное, она издала какой-то звук - потому что Малдер быстро и тревожно оглянулся на нее. Потом быстро встал и подошел.

На столе перед охваченной оторопью напарницей лежал дистантный микрофон FSC-7R с радиопередатчиком:

Тщательный обыск подвального кабинета принес не слишком обильный, но изысканный улов: жучок в телефонной трубке и микромагнитофон, включающийся на звуки голоса, в настольной лампе.

В одиннадцать вечера Малдер в своей квартире выполнил не вполне обычные действия: он ввернул в настольную лампу синюю медицинскую лампочку для прогревания - и направил свет на опущенные жалюзи, развернув их пластины так, чтобы лучи, проходя в узкие щели, были видны лишь с противоположного тротуара. Потом он снял рубашку, распустил пояс брюк и лег на диван, свернувшись под пледом. Четыре часа спустя его разбудил звонок телефона. Он поднес трубку к уху.

- Слушаю.

На том конце дважды щелкнули пальцем по мембране.

Малдер стал не торопясь собираться. У него было два часа времени - то есть можно сварить и выпить кофе. Побольше кофе:

Перед тем, как выйти из дома, он позвонил Скалли.

- Подъем.

- Я еще даже не раздевалась.

- Молодец. Данные по грузовику готовы?

- Будут с минуты на минуту.

- Отлично. Тогда вари кофе, и покрепче. Я скоро приеду.

Стадион был пустынен, но тем не менее ярко освещен.

- Бейсболисты уже начали летний цикл тренировок, - сумрачно заметил Г.Г.

- Да, - вздохнул Малдер. - Почему бы нам не сидеть здесь же, но днем, и наблюдать, как Билли Крисп летит к базе:

- Слишком много народу вокруг.

- Но вы, наверное, можете доставать любые билеты?

- Могу. Пожалуй, на любой матч: да.

- Но не достаете?

- Наша работа совсем не такая, какой вы себе ее, очевидно, представляете, - усмехнулся Г.Г.

- Я думаю, это сплошной туризм. Слушайте, что происходит? Сначала грузовик: один из множества, которые оказались там во время этого тарелочного налета, но кто-то - не будем показывать пальцем - шепнул, что обратить внимание следует именно на этот. Хорошо. Но осмотреть грузовик мне категорически не позволяют. И тут еще - подслушивание! Вы что-нибудь знаете о том, кто нас подслушивает?

Г.Г. покачал головой. Вынул из-за борта пальто желтый хрустящий пакет, подал Малдеру.

- Это может вам пригодиться.

Засунул руки глубоко в карманы и пошел, сгорбившись, прочь. Сразу же почувствовался холод. Холод, ветер, промозглость. Туман.

- С чем я столкнусь? - спросил Малдер в спину Г.Г. Он не ждал ответа, но Г.Г. неожиданно приостановился.

- Вы выбрали опасный путь, агент Малдер, - сказал он. - Очень опасный путь:

7.

К  пяти утра Малдер уже выучил наизусть содержимое папки: около сотни страниц расшифровок радиоперехватов; прослушал кассету с записью этих самых радиоперехватов; просмотрел каждое зернышко на фотографиях не самого лучшего качества: Когда Скалли вошла, он пытался на основе всего этого представить себе, что же именно произошло в небе Ирака. Самолет-невидимка, нарушивший границу и подвернувшийся под ракетный залп иракского МиГа? Или:

- Сплошное вранье вокруг этого грузовика, - сказала Скалли. - Загрузился в порту Норфолка запчастями для фур "Магирус" - это такие специальные машины для перевозки лошадей. Сто восемь коробок общим весом две с половиной тысячи фунтов - согласно таможенной декларации. А при взвешивании на контрольных постах по дороге - пять с половиной тысяч фунтов! И на это никто упорно внимания не обращал. Далее - сам Ронхейм. Все, что он о себе сказал - вранье. Я нашла его по фотографии. Во первых, его настоящее имя - Фрэнк Друкс. Провел в Ираке более восьми месяцев, с октября девяностого по начало мая девяносто первого. Служил в "черных беретах" - подразделении для специальных операций, - в Мосуле, в Северном Ираке. Тогда там было восстание курдов. И, конечно, заболел он не вчера. По поводу синдрома Залива обращался к врачам только за последний год трижды:

Малдер вскочил и заходил по кабинету, размашисто жестикулируя.

- Черт! Ведь он же был у нас в руках! И мы его упустили! - повернулся к Скалли: - Четыре дня назад иракский истребитель сбил неопознанный летающий объект. Объект упал на турецкой территории вблизи границы. Его тут же погрузили на "Гэлакси" и отправили в Штаты: Надо полагать, из вполне оправданной осторожности военные не рискнули тащить этот груз по воздуху над населенными районами, а посадили самолет где-то у побережья - скорее всего, на базе Скотленд-Нем. Далее груз повезли на простом, ничем не примечательном  грузовике - это часто делалось, когда нужно было скрытно и безопасно перебросить через страну что-нибудь этакое: токсины, ядерные заряды или отходы: Я начинаю говорить прямо как ребята из "Одинокого бандита", - вдруг ухмыльнулся он.

Скалли улыбку не подхватила.

- Откуда ты берешь информацию? - спросила она.

- Скажем так: у меня есть подземный ход в их крепость. Этакая крысиная дыра:

- Я хочу про это хоть что-либо знать, - твердо сказала Скалли.

- Про мой источник?

- Про твой источник.

- Пока скажу лишь, что он увел нас с ложного следа. Это уже не так мало.

- Мы работаем на ФБР. За нами установлена слежка. Что это нам говорит?

- Что многие предметы вовсе не являются тем, чем кажутся иногда в сумерках.

- Малдер, ты не должен забывать, что именно друзья этого твоего источника нашпиговали нас жучками по:- Скалли оборвала себя, так и не досказав, до какого уровня их с Малдером нашпиговали жучками.

- Я ему доверяю, - упрямо сказал Малдер. - Он меня никогда не обманывал.

- А вот я доверяю только тебе:

На это он не ответил.

Молчание почему-то затянулось.

- Тебе удалось выяснить, где сейчас этот грузовик? - наконец выдавил из себя Малдер.

- Приблизительно. Движется на запад в сторону Колорадо.

- Отлично. Надо его перехватить и посмотреть, что он все-таки везет. Я  прихвачу кой-какие вещички и заеду за тобой через час:

Малдер стремительно облетел вокруг стола и унесся в дверь, а Скалли осталась сидеть неподвижно. Иногда ее все это просто выматывало:

Малдер открыл дверь и сразу почуял чужой запах. Одной рукой он потянулся к выключателю, а другой - к пистолету:

- Это я, - сказал Г.Г. со стороны кресла. - Я отключил рубильник внизу.

- Зачем вы пришли? - сказал Малдер. - Вы же рискуете засветиться, видясь со мной:

- Дело не терпело отлагательства. В этом конверте фотографии, сделанные одним офицером в Форт-Мэйн, штат Джорджия. Семнадцать летающих тарелок замечены одновременно:

- Это то место, где хранятся обломки иракской тарелки? Думаете, инопланетяне хотят вернуть своего?

- У вас хорошая квартира, - Г.Г. встал и пошел к выходу.

- Постойте, - Малдер, как и тогда, на стадионе, подумал, что он не обернется, и как тогда, на стадионе, Г.Г. обернулся. И Малдер вдруг растерялся и сказал не то, что хотел.

- Я: я хотел только поблагодарить вас: Вы так много сделали для меня, для моей работы - и никогда ничего не просили взамен: Я знаю, что вы здорово рискуете, приходя ко мне. Спасибо.

Г.Г. как-то странно усмехнулся и вышел.

Малдер разорвал конверт.

8.

Фотографий было три, сделанные с интервалом в несколько секунд. Человек в военной форме стоял около "лэндкрузера" девяносто первого года и смотрел в небо. В небе висела тарелка с яркими огнями. Она явно перемещалась. На одном из снимков появлялся край еще одной тарелки.

- Лучшие снимки, что попадали мне в руки, - Малдер как бы в подтверждение своих слов эти самые руки тер и разминал. - Обычно с первого взгляда видно, что перед тобой фальшивка. Но это: Да, грузовик, скорее всего, обманка, предназначенная для того, чтобы отвлечь внимание от места, где держат иракский НЛО. Мы вылетаем в Джорджию - немедленно.

Скалли не отвечала. У нее уже ныли от напряжения глаза, но она все так же всматривалась через лупу в черные и белые крупинки, на которые снимок распадается при таком увеличении. Потом - убирала лупу, стараясь охватить изображение целиком.

- Лучшие: - пробормотала она. - Да, наверное, лучшие: лучшая подделка, которую ты держал в руках. Вот, посмотри:

Малдер издал вздох протеста, но все же нагнулся.

- Тень от этого солдата, по идее, должна падать не на машину, а на землю и быть направлена в сторону фотографа, потому что огни - вот они. Она же лежит на машине:

- Потому что есть еще источник света, не попавший в объектив: над головой фотографа и чуть позади него. Источник сказал, что в небе одновременно было семнадцать НЛО.

- Допустим. Но посмотри сюда: цвет огней на днище тарелки - и на ее отражении в ветровом стекле. Он разный!

- Не убедительно. Рефракция. Чуть тонированные стекла. Пыль, грязь, масляная пленка. Что угодно.

- Надо подробно проанализировать эти фотографии на компьютере, и все станет понятно.

- Скалли, признайся, ты просто упорно не хочешь поверить в очевидное. В то, что инопланетяне существуют, и не просто где-нибудь, а - протянуть руку:

Малдер выпрямился.

- Боюсь, что это ты слишком готов поверить в очевидное: Малдер, постой, не перебивай меня. Я никогда не встречала человека, который бы так упорно и предано верил бы в них. И этой верой ты иногда сам себя ослепляешь. Но ведь есть не только я, есть и другие, которые знают это. И если я стремлюсь помогать тебе в этой твоей: вере: то другие могут просто использовать ее. Да, истина где-то там. Но и ложь - тоже где-то там:

- Ну, спасибо тебе:- такого лица она у Малдера еще не видела. Словно дала ему пощечину, мелькнула в голове мысль.

Он резко повернулся и вышел.

Боже, подумала она, я опять что-то не так сказала:

Голова была тяжелая. Хотелось лечь лицом на скрещенные руки, и она легла. Яркий свет настольной лампы сочился сквозь веки, раздражал своей розовостью. Она отвернулась.

Потом - вскочила, как от подзатыльника. Отец иной раз отвешивал ей подзатыльник: например, когда застал ее в одиннадцать лет с сигаретой во рту. Или когда она врала. Она так и не научилась врать:

Было восемь ровно. Скалли торопливо умылась и быстро-быстро, по походно-облегченному варианту, накрасилась. Торопливо выбежала из дома. На машине лежала роса.

Полчаса спустя Скалли вошла в кабинет. Здесь было холодно и сыровато. Она поставила портфель на стол и пошла варить кофе. В кофеварке оставался еще вчерашний, и она с жадностью проглотила его, горький и противный. Иначе - всё: Ополоснула ситечко, засыпала свежий из разорванной пачки. Кофе Малдер покупал где-то там, поскольку терпеть не мог бурый порошок с запахом высушенной осиновой коры, которым ФБР снабжало своих сотрудников. Говорят, его закупили несколько десятков тонн из ликвидируемых стратегических запасов, и тот, кто видел эти мешки, клянется, что на них стоял год производства 1949. Скалли дважды хотела задать этот вопрос Скиннеру, но каждый раз ее что-то отвлекало:

Она с чашкой в руках вернулась к столу, где оставила свой портфель. И вдруг насторожилась, еще не зная, почему. Что-то было не так. Потом сообразила. Портфель она поставила. А сейчас он лежал. И если бы он упал, она несомненно услышала бы хлопок.

Скалли почувствовала легкую дрожь.

Это те подонки, которые ставят жучки: Она положила руку на замок портфеля, чтобы открыть его без щелчка. Пистолет лежал там, внутри.

Достать его она не успела.

Бесшумно из-за стеллажа вышел Малдер с бумагами в руках. Скользнул по Скалли взглядом.

Хорошо, что не успела, мелькнула мысль.

- Я отдал снимки на экспертизу, - сказал он. - Это подделка. Технически безупречная: все эти уровни освещенности, градации серого: А вот по существу есть один промах. Странно, что мы сами не заметили. Смотри: вот на небе луна. Слабо, но видна. В первой четверти. А вот ее отражение в стекле. На ущербе. Понимаешь?

- Да-а:

- Да. Теперь мы одни. Что делать. Верить никому нельзя. Именно эти фотографии и есть отвлекающий маневр. Значит, главное - в грузовике. Так или нет?

- Не знаю. Наверное. Это знает твой: источник.

- Он здорово напрягся, сбивая нас с пути. Возможно, мы ищем то, что видеть никому нельзя:

Зазвонил телефон. Малдер взял трубку - и услышал, как на том конце щелкнули по мембране: два раза, а потом три.

Место встречи по этому коду было другое, не менее изысканное: аквариум. За стеклянной стеной плавали небольшие синие акулы.

- Почему вы не рванули по моей наводке? - разглядывая акул, спросил Г.Г.

- По этой фальшивке? Не оскорбляйте меня:- Малдер тоже разглядывал акул. Эти твари и двести миллионов лет назад были такими же, подумал он почему-то. Это что, и есть верх совершенства?..

- Тогда я лучше скажу вам комплимент. Фотографии делали наши самые лучшие специалисты по подделкам. Я даже не представляю, как вам удалось расколоть их. Не поделитесь?

- Нет. Должны же и у меня в рукаве быть какие-то козыри. Пусть шестерка и семерка: Я  начал сомневаться, что мы с вами союзники.

- Тем не менее, так оно и есть.

- Для чего же вы мне соврали?

- Для того, чтобы на этот раз направить по ложному следу. Мистер Малдер, за годы свой чертовой службы я совершил столько обманов и подлогов: вам и не снилось. За вами я тоже слежу не первый год и знаю, что вы именно тот человек, которому я могу доверять.

- Уже не могу ответить взаимностью.

- Послушайте. Вы исследователь. Для вас самое важное - раскрытие тайн. Но есть такие тайны, которые: ну: не стоит раскрывать. Может быть, рано. Люди не готовы к такому:

- А кто вы такой, чтобы решать, рано мне это знать или нет? - тихо вскипел Малдер.

- Реакция мира на эти знания была бы непредсказуемой, - пожал плечами Г.Г. - Опасной. Может быть, самой катастрофической. Понимаете меня?

- Опасной? Что вы имеете в виду? Беспорядки? Но к беспорядкам не привело ни убийство Кеннеди, ни испытания ядерного оружия на смертельно больных, ни Уотергейт, ни брошенные во вьетнамских лагерях пленные: Черт, как долго вся эта гнусь будет продолжаться? А?

Г.Г. втянул в себя воздух как бы для ответа, но промолчал.

- Наверное, пока такие, как вы, будут решать, что считать правдой, а что - нет: - резюмировал Малдер. - Распечатка переговоров того иракского пилота - это была правда, да? И фотографии с места падения:

- Да:- Г.Г. грустно кивнул.

- А зачем вы так беспокоились: зачем сообщили мне об этом? Ведь о инциденте в Ираке я физически не мог узнать самостоятельно?

- Видите ли, агент Малдер: у меня имелись некоторые основания полагать, что вы хотите перехватить грузовик. И я должен был остановить вас. Сбить со следа. А ложь следует подсовывать, хорошенько посыпав ее правдой. Запомните это, вдруг пригодится.

- Запомню, - Малдер повернулся, чтобы уйти.

- И запомните еще вот что, - вдогонку сказал Г.Г. - Акулам, чтобы жить, нужно плавать. Если они останавливаются, то подыхают. Не останавливайтесь никогда, Малдер. Никогда. Вы понимаете? И еще: я не отвечаю за электронную слежку, но я знаю, что вас продолжают подслушивать:

И он отвернулся к своим любимым акулам, обреченным на вечное безостановочное плавание. Вот уже более двухсот миллионов лет.

9.

Так: Малдер стоял посреди своей разгромленной квартиры. Тупею, подумал он. Ну, где, где, где еще может быть?..

Но ведь есть. Где-то должно быть - точно. 

На самом видном месте. На идиотски видном месте.

"У вас такая хорошая квартира:" Знал, поганец, во что она превратится:

Может быть, Г.Г. этого и добивался? Завидует?..

Он еще раз встряхнул телефон. Дно отвалилось и повисло на проводах. Нет:

Блуждающий взгляд его скользнул вдоль провода. Розетка.

Ну конечно же. Надо быть идиотом, чтобы ставить жучок в телефонную розетку. Все знают, что именно туда их в первую очередь и ставят. Поэтому настоящие профи никогда не ставят жучки в телефонные розетки.

Он взял отвертку:

Ах ты лапочка.

Малдер услышал, как кто-то входит. Вскочил. Это была Скалли.

- Хорошо, что ты пришла, - сказал он, прижимая палец к губам. - Ты знаешь, я тут на досуге поразмышлял немного и решил, что это дело надо закрывать. Неперспективное оно какое-то:

- Это было ясно с самого начала, - отчетливо проговорила Скалли, все поняв.

На листке блокнота Малдер нацарапал: "Едем искать грузовик".

- Да, я думаю, ты прав, - все так же отчетливо сказала она.

- Следит, - сказал Малдер, глядя в зеркальце заднего вида.

- Следит, - подтвердила Скалли. - Один. Второго не вижу.

- Это хорошо:

Малдер притер машину к тротуару. Скалли вышла, легкомысленно помахивая сумочкой. Следовавший за ними уже довольно долго темно-синий "Форд-эскорт" проехал дальше и тоже остановился, выпустив из себя такого же темно-синего человека. Скалли вдруг словно что-то вспомнила, резко обернулась, готовая махать руками и кричать - но Малдер уже, конечно, уехал... Синий человек делал вид, что Скалли его не интересует совершенно и что он страстно увлечен рассматриванием витрины магазина уцененной сантехники.

Скалли шла как бы прогуливаясь, пока не увидела одинокое такси. Она быстро вскочила в него.

- Поехали.

- Куда? - шофер-малазиец в желтой в лотосах рубашке лениво взялся за ключ стартера.

- Куда-нибудь. Но быстрее. Какой-то маньяк. Привязался ко мне и ходит, ходит:

- Не бойся. Держи хвост, леди. Сейчас мы приколотим его боты к полу:

Она видела, как синий безуспешно пытается остановить проезжавшее такси.

Но Скалли еще дважды пересаживалась, пока не убедилась окончательно, что оторвалась от слежки.

В аэропорту имени Аллена Даллеса, легендарного директора ФБР, она удивила и озадачила кассира, когда, купив по кредитной карточке билет в Чикаго, сказала:

- И еще, пожалуйста, до Лос-Анджелеса с посадкой в Лас-Вегасе. За этот я заплачу наличными.

Большой вам всем привет от "Одинокого бандита":

Малдер оторвался от "Эскорта" просто и нагло: на светофоре дождался зеленого и левым поворотом подрезал встречный поток. Теперь преследователю придется с минуту ждать, когда этот самый встречный поток иссякнет. А минута на дорогах - это большой срок:

Когда он выезжал на шоссе, ведущее к Балтимору, позади уже не было никого подозрительного.

10.

В Лас-Вегасе было холодно и накрапывал дождь! Пожалуй, стоило лететь сюда хотя бы ради этого небывалого зрелища:

Кажется, "хвоста" не было. На занятиях в академии их учили следить самим и уходить от слежки, и преподаватель, пожилой отставной офицер нью-йоркской полиции, объяснял, что аэропорты и вокзалы являются самыми сложными местами как для того, чтобы следить, так и для того, чтобы слежку засечь. Здесь многое зависит не от формальной наблюдательности, а от презираемой многими интуиции и чутья: А главное - нужно располагать временем.

Скалли пошлялась по аэровокзалу. Выпила молочный коктейль и съела маленький чизбургер. Купила книжку про страшных пришельцев, пролистала. Книжка была совершенно идиотская. Пришельцы, разумеется, хотели поработить Землю, чтобы потом жить на ней. Для этого они откладывали яйца в тела землян. Земляне очень мучились.

Подарю Малдеру, решила она.

Они встретились в назначенный час у журнального киоска и перебросились несколькими фразами, потом пошли к выходу. Со стороны они напоминали супружескую пару, прилетевшую в Неваду для того, чтобы через полтора месяца иметь право развестись без хлопот, по дружески. Сплошная холодность и предупредительность.

- Ну, как? Выяснила?

- Да. Он уже пересек границу Невады и движется на север по шоссе А-90. А у тебя? Почему так долго?

- Представь себе, нигде не желают принимать наличные. Я обзвонил и объехал шестнадцать агентств. В одном мне даже посоветовали спрятать эту цветную нарезанную бумагу туда, куда никогда не заглядывает солнце. Интересно, что они хотели этим сказать?

- Что им до чертиков не хочется иметь дело с ОБН*. Слушай, как же эти ребята сумели всех запугать!..

_____* Отдел по борьбе с наркотиками

- Завидуешь?

- Черной завистью: Ну, ты хоть нашел, в конце-то концов?

- М-м: да. Нашел. В очень вонючем месте. Даже обыскал на всякий случай, вдруг в ней завалялся фунт-другой травки. Но они ее как раз передо мной помыли и почистили:

- Жаль. Идем на такое дело, и без косячка. Вот когда я красила волосы в зеленый цвет и топлесс гоняла на мотоцикле:

- Ты? В зеленый?

- А по краям розовый.

- Не верю.

- А между тем, это гораздо более распространенное явление, чем инопланетяне.

- Мне нечем достойно ответить, - сказал Малдер. - Я был до странности примерным ребенком.

- Странности остались, - согласилась Скалли.

- И долго ты так панковала?

- Две недели.

- А потом?

- Постриглась под машинку.

- О, Боже!..

- О, черт!..

Оба восклицания слились воедино. Малдер, приподняв бровь, рассматривал Скалли, как бы примеряя на нее ультракороткую стрижку, а Скалли с неподвижным лицом рассматривала "Мустанг" восемьдесят шестого года с помятым левым крылом. Ноздри ее вздрагивали.

- Как называется этот цвет? - тихо спросила она.

Малдер неожиданно захохотал:

- Написано: "палая листва". А механики между собой обозвали его "сиська вспугнутой китаянки": Извини. Это все, что можно было добыть за наличные.

- Привет от "Одинокого бандита":

- Пожалуй, что привет:

Малдер отпер машину.

- А тебе, наверное, шла та стрижка, - сказал он.

- Да, - сказала Скалли. - Но отец был против.

В Солт-Лэйк-Сити они остановились на ночь в мотеле "Медовый месяц". Грузовик опережал их часов на шесть-восемь.

Скалли, не раздеваясь, свернулась на застеленной кровати и мгновенно уснула. Малдер развернул карту и углубился в изучение маршрута.

Грузовик шел странным зигзагом. Малдер несколько раз повторил про себя эту фразу, и как-то само собой добавилось еще одно слово: "противолодочным".

Противотарелочным:

Ну да. Вот этот отрезок: и если его продлить - то как раз упираешься в Форт-Мэйн, Джорджия. Где, если верить Г.Г., одновременно наблюдалось семнадцать тарелок. Да, Г.Г. представил поддельные фотографии: но, возможно, это тот дым, что бывает только от огня. А грузовик вот здесь очень нелогично развернулся на сто двадцать градусов и рванул прямо в Кентукки: и над Индианополисом тоже видели две тарелки. Ага. Тут он снова делает крутой поворот и идет на юго-запад: и его накрывают, и Ронхейм - или как его там правильно? - дает вооруженный отпор:

Что-то мне слабо верится в действенность такого отпора:

Однако же тарелка там садилась - или хотя бы пыталась сесть.

Странно, конечно:

Впрочем, в поведении инопланетян вообще много странного. И в воздействии инопланетных - приборов? оружия? - на людей. Зафиксированы случаи, когда человек оказывался вообще невосприимчив к этим глушащим, стирающим память и парализующим лучам:

Может быть, Ронхейм как раз из таких? Может быть, именно потому его и избрали на эту роль?

И еще странно вот что: почему он один?

Двое - было бы логичнее.

Скалли застонала и повернулась на спину. Малдер прикрыл ее пледом. Спи.

:Дальше - опять зигзаг, опять на сто двадцать градусов, НЛО ждут грузовик над Новым Орлеаном, а он идет в Мемфис. Но на севере они его уже не ждут - научились? или просто не были замечены? - а ждут на стыке границ Техаса, Арканзаса и Оклахомы, и здесь Ронхейм ускользает просто чудом: Потом долго-долго-долго ничего нет - до самого Альбукерке, где он поворачивает было на север, но потом возвращается и через плато Колорадо несется на запад: а его поджидают над Сангре-де-Кристо: Благополучно добирается до Мохаве (это было позавчера; тарелки замечены над Пасаденой) и поворачивает опять на сто двадцать: Из Солт-Лэйк-Сити он поехал в сторону Сакраменто: и значит, что на полпути свернет.

Куда? На север или на юг?

На юге Невада, славная своими секретными базами и испытательными полигонами. Но:

Пересечь пустыню, потом почти триста миль двигаться по касательной - лишь для того, чтобы в эту же пустыню и вернуться?

На севере - не менее славный штат Вашингтон, родина сесквоча, место расположения Белого Вигвама и легендарной скалы Сиваш, которая стоит на пересечении двух миров и двух времен: и тоже аномальная территория по зафиксированным  наблюдениям НЛО: примерно в пять раз выше, чем в среднем по стране:

 Итак, на север или на юг?

Он смотрел на карту, как бы врастая в нее. И вот - протянулись тонкие-тонкие нити-паутинки, почти незаметные, почти несуществующие: и очень осторожно, чтобы не разорвать их, он отодвинулся, нашарил к кармане десятицентовик, подбросил и поймал не глядя, приложил к тылу левого запястья и тихо сказал: "Орел - север". Можно было бы посмотреть, но он смотреть не стал.

Конечно, север. Ясно, что север. Какие могут быть сомнения?..

11.

- Вот он, - сказала Скалли, опустив бинокль.

Грузовик приближался, ясно видимый в предвечерних сумерках. Он шел небыстро, ровно, уверенно. Никуда не торопясь. Даже к неизбежно близкому финишу.

Малдер завел мотор, пропустил грузовик вперед и повел свою "китаянку" следом.

- Ты читала досье того иракского летчика?

- Нет, - удивилась Скалли. - Зачем?

- Толком не знаю, - сказал Малдер. - Мне кажется, мы должны собирать материалы еще и о тех, кто сумел нанести урон пришельцам.

- Ты постоянно думаешь о пришельцах лишь как о врагах:- задумчиво сказала Скалли. - Но почему?

- А у меня есть основания думать иначе?

- Но ведь мы почти ничего не знаем о них. Хорошо, допустим, они действительно существуют:

- Допустим, - сказал Малдер почти весело.

- :но весь их образ действия: он какой-то: он странный, но не явно враждебный:

- Да? В этом рассуждении что-то есть, Скалли. Ежегодно только в Штатах пропадают бесследно - не просто объявляются в розыск, а не обнаруживаются в результате всех розысков! - восемь-девять тысяч человек. Конечно, какую-то часть, возможно, не слишком малую, составляют те, кого убивают и чьи трупы прячут гангстеры и маньяки, кто тонет в болотах, пропадает в горах и пещерах: допустим, это девять десятых всех пропавших. Это очень щедрый процент: но допустим. Итак, кто-то ежегодно похищает, мучает и убивает около тысячи американцев. И что? Если он при этом не выдвигает политических требований: да все террористы мира за всю историю терроризма убили около двух тысяч американцев - это если считать морских пехотинцев в Ливане и Сомали: Но ведь правительство провозглашает, а мы не возражаем, что после падения коммунизма именно международный терроризм - наш злейший враг:

- Не знаю. Я не до конца уверена в правильности твоих расчетов: но даже если ты и прав: Можно ли судить о поступках пришельцев, не-людей, исходя только из наших взглядов на мир?

- А чем плохи наши взгляды? Мне они нравятся. С моей точки зрения, ни при каких обстоятельствах нельзя направлять парализующие лучи на брата и забирать из дома его маленькую сестру только потому, что кто-то там, в космосе, решил, что она представляет собой интересный генетический образчик:

- И все же, все же: А если только так можно спасти наш мир от грозящей ему катастрофы?

- Допустим. Придите открыто. Объясните. Берите добровольцев. Такие будут.

- Но, может быть, они и приходили открыто? Вступили в контакт с правительством: Возможно, у них совсем иная структура общества:

- Или они сумели рассмотреть реальную структуру нашего общества:

- Малдер, ты хочешь сказать:

- Да. Я хочу сказать, что наше правительство предоставило им - добровольно - всю страну в качестве генетического материала. С точки зрения пришельцев - это мудро, поскольку такого смешения генов, как в Америке, нет больше нигде в мире. Так что мы успешно торгуем самым ценным, что у нас есть, получая взамен цветные стеклышки и пустые пивные банки.

- Почему же мы не видим ни стеклышек, ни баночек?

- Получает-то их вождь: А кроме того, я где-то читал такую фразу: лучшая машина - эта такая, которой вообще нет, а все, что надо, делается само. Возможно, инопланетные технологии, которые правительство получает, просто не могут быть восприняты нами как технологии. В первую очередь это касается тонкого управления поведением, памятью, эмоциями: Во вторую - я так подозреваю - управления случайными процессами. В третью:

- Малдер, смотри, он поворачивает:

- Вижу:

Грузовик свернул на узкую дорогу, ведущую к озеру и пестрому кемпингу на берегу.

- Опять решил отдохнуть, - проворчал Малдер, - похоже, оплата у него повременная:

Но грузовик миновал кемпинг и продолжил свой путь.

- Куда же он:- Малдер, нахмурив лоб, пытался вытащить из памяти этот квадрат карты. Ага: сейчас будет лес, еще цепочка маленьких озер, а потом городок Дримстрим и выезд на шоссе двести сорок шесть:

Миль двадцать пять до городка. Или чуть меньше.

- Что такое "Большая дюжина"? - спросила Скалли.

- Откуда ты: а, Фрохики. И его маленькая банда: По слухам, так называлась некая полуофициальная структура, образованная во времена Эйзенхауэра. Он же "Комитет двенадцати". В нее входили сам Айк, Гувер, Гордон Дин, Бжезинский, Джордж Буш: это те, кто засветил себя. Имена большинства членов даже первого состава "БД" пока неизвестны. "БД" занималась - и занимается, я думаю - сотрудничеством с пришельцами. Айк был последним президентом, который знал всё - остальные знали только благую часть. Дескать, пришельцы помогают нам бороться с коммунизмом и раком: и далее в том же духе. Даже Бушу в этом смысле не удалось к нему приблизиться. В начале деятельности "БД" он занимался добыванием неподконтрольных денежных средств для деятельности комитета. Очень похоже, что именно Буш руководил операцией по ввозу кокаина в Штаты в пятьдесят восьмом и пятьдесят девятом годах. Из Колумбии через Кубу на рыбацких лодках кокаин доставляли на морские буровые платформы компании "Запата ойл", где Буш был генеральным менеджером, а оттуда - на материк, минуя береговую охрану. Это был хорошо налаженный конвейер: 

- Очень похоже на страшные легенды:

- А мы и живем в мире страшных легенд. Ты разве еще не заметила? - он помолчал, вглядываясь в дорогу. Огни грузовика исчезали за поворотами, появлялись вновь. Сумерки сменились почти полной темнотой, но Малдер не включал фары. Как он угадывал впереди асфальт - непонятно: - Конечно, во всем этом много домысла. Как всегда бывает, когда основной массив информации засекречен, а то, что становится известным - случайно и разрозненно:

- Но ты говорил так уверенно:

- О "Большой Дюжине"? К сожалению, это весьма достоверно. Мне было: знаешь, тяжело - это даже не то слово: пережить: как бы сказать: разочарование во всем. Я смотрел на людей и видел похотливых и грязных чудовищ, лжецов: давай не будем об этом, ладно?

- Ты начал сам.

- Да. Наверное, устал. Никому не рассказывал, даже матери: Нет, договорю. Потом это прошло. Я вдруг понял, что в каком-то главном смысле - ничего не изменилось. Нет, не так. Изменилось настолько радикально, что очистилось от мелочей, от подробностей: а вся эта дрянь: "Большая дюжина" и все такое прочее - это и есть подробности. Вот есть я. Есть они. Этого достаточно для: отношений.

Скалли задумчиво приподняла бровь, хотела что-то сказать - и в этот момент пришел Свет.

Он пришел как волна, как цунами, ударил в ветровое стекло, расплескиваясь по сторонам, а потом накрыл машину собой и оставил ее на дне океана Света, всепроникающего, холодного, в мельчайших прожилках и крупинках. Он набивался не только в глаза, но и в уши, в ноздри, в легкие, оглаживал, обжимал и обволакивал кожу. Он был легкий и в то же время необыкновенно плотный:

Казалось, он будет всегда.

И все-таки он рассеялся. Исчез. Вытек куда-то через поры мироздания:

Скалли почувствовала боль в горле и поняла, что кричала. Громко, долго, визгливо:

12.

Туман был рваный, низкий, по колено. От фар он будто бы горел - нервным спиртовым пламенем.

Малдер не знал, сколько времени они провели в состоянии шока. Десять минут? Двадцать? До сих пор в глаза как будто насыпали горячего песка. Голова гудела, как после близкого взрыва.

В сравнении с предыдущим разом - тогда, в Орегоне - он перенес световой удар гораздо тяжелее.

Видимо, тарелка убралась, потому что мотор работал и фары светили. Но Малдер просто не рискнул сразу садиться за руль. Тем более что впереди что-то смутно темнело.

Достав из-под сиденья фонарь, он вышел из машины. Ноги были слабые.

- Побудь здесь:

- Нет, я с тобой: - Скалли, неуклюже цепляясь руками, полезла наружу. Ее тоже качало.

- Что это было?

- Не знаю. Пойдем посмотрим:

Они прошли ярдов сто пятьдесят, постепенно приходя в себя - ночная свежесть действовала лучше нашатыря - и увидели грузовик.

Он стоял накренившись, правыми колесами в неглубоком кювете. Огни не горели. Задняя дверь была приоткрыта.

 - Ронхейм! - позвал Малдер. - Фрэнк Друкс!

Молчание. Какой-то скрип.

Это скрипела открытая дверь кабины. При полном, казалось бы, безветрии.

- Ронхейм! Ты здесь?

Нет ответа.

Кабина была пуста. На сиденье зеленовато поблескивали какие-то маслянистые пятна.

- Давай-ка посмотрим, что там за груз он вез:

Когда они шли обратно к заднему борту фургона, сзади снова раздался негромкий короткий скрип. Но это, наверное, просто остывал двигатель:

Фургон был доверху заставлен тяжелыми картонными коробками с надписями на немецком. Малдер сначала пытался их разбирать аккуратно, потом просто начал вываливать на асфальт. Скалли помогала по мере сил. Если бы фургон был ими полон, работа затянулась бы на добрую треть вечности. Но, пройдя через несколько рядов коробок, Малдер провалился в пустоту.

- Дай фонарь:- не оглядываясь - и, когда плотный цилиндрик фонаря ткнулось ему в руку, когда желтый мятый свет наполнил фургон, когда глаза увидели все, а ум всему поверил: - Скалли, лезь сюда:

Она легко протиснулась между коробками и Малдером.

- Ух ты.

В фургоне, в пространстве, отгороженном от внешнего мира с одной стороны штабелями коробок, а с другой - двухрядной батареей темно-зеленых газовых баллонов, химическим унитазом и походной кроватью, стояло что-то вроде кубической палатки из толстой мягкой алюминиевой фольги. Сейчас стенка палатки была разорвана в клочья. Сквозь неровную дыру был виден медицинский стол-каталка, обтянутый зеленой клеенкой. Позади стола посверкивал экранами и никелированными переключателями многоканальный монитор, вроде тех, что используют реаниматоры. И - что-то еще, похожее на три сросшиеся основаниями витые свечи, облитые слоем ртути. Глаз не мог задержаться на этом приборе: А рядом на самом обычном штативе были закреплены бутылочки с растворами, и из свисающих до пола трубок с иглами часто-часто падали прозрачные капли:

- Ты поняла? - голос Малдера был хриплый. - Мы с тобой стали свидетелями спасательной операции: Похоже, впервые в мире.

- Впервые: в мире: - Скалли медленно покачала головой. - Ты хочешь сказать, что вот здесь, на этой каталке:

- Да. Я понимаю, что не верится. Но на это каталке полчаса назад лежал настоящий инопланетянин. Ладно, пойдем сделаем замеры:

13.

- Это еще одна обманка, - сказал он час спустя, укладывая радиометр в футляр. - Ни одной заметной радиационной аномалии, а главное - ни малейшей разницы в ходе часов:

- Постой. А как же тогда - свет? Похищение?..

- Что - свет: сверхмощная лампа-вспышка на бесшумном ночном вертолете: это просто. Даже примитивно.  Думаю, пришельца выгрузили совсем недавно. Косвенная улика: вчера я позвонил на нескольким "горячим линиям" уфологических обществ. Многие видели тарелку над океаном южнее Портленда.  Значит, нам надо искать его на последнем отрезке маршрута:

- Как?

- Головой и колесами.

- Хорошо, что голову ты ставишь на первое место.

- Я оговорился, извини...

Огни городка уже поблескивали впереди, когда они увидели бредущую по обочине девушку.

- Подберем? - предложил Малдер.

- Откуда она взялась? - удивилась Скалли. - Пусто же на дороге.

- Сейчас спросим:

Девушка шагала неестественно мелким шагом, будто лодыжки ее были скованы золотой цепочкой в локоть длиной. Она не оборачивалась и не изменяла шаг, хотя не могла не слышать приближения машины и не видеть того, что у нее самой вдруг появилось две убегающие далеко вперед тени.

Малдер обогнал ее и остановился. Скалли открыла заднюю дверь.

- Садитесь, мисс!

Девушка, двигаясь в том же неторопливом темпе, села на заднее сиденье и положила руки на колени. Потом, сделав успокаивающий жест: я вспомнила, не беспокойтесь! - захлопнула дверь.

Малдер обернулся.

- Что-то случилось, мисс? Можем мы вам помочь?

Скалли включила свет в салоне, чтобы рассмотреть девушку. Одета, пожалуй, не по сезону: пуловер хоть и вязаный, а с рукавами чуть ниже локтей, да и короток, открывает животик. И - шорты. Скалли не стала бы гулять в таком виде, когда от дыхания валит пар. Что еще? Лет около двадцати, шатенка, волосы до плеч, расчесывались давно. Лицо той странной формы, когда все линии сбегают к губам. Круги вокруг глаз - далеко не макияж. Веки тяжелые, воспаленные. Глаза смотрят на тебя и в то же время сквозь тебя. Наркотики? Возможно:

- Все хорошо спасибо: - голос чрезмерно ровный.

- Как вы здесь оказались?

- Машина: куда-то делась.

- Как - делась? Исчезла?

- Я ехала домой: домой. Да, домой:- она нахмурилась, будто что-то вспоминая. - И вдруг мотор заглох. Фары погасли. Тогда я: я пошла назад. Там была заправочная станция. Недалеко. Полмили или чуть больше. Я шла, шла: шла. И - ничего. Тогда я пошла обратно. И опять ничего. Только холодно. Потом кто-то мимо проехал. Не остановился. Я шла, шла: Потом вы. И все:- она вдруг судорожно кашлянула. - По-моему, у меня жар, - пожаловалась она совсем другим голосом. Голоском.

Скалли тылом кисти коснулась ее лба.

- О-о, - сказала она. - Действительно, жар. Девочке срочно нужно в больницу. Аспирином тут не отделаться. Ты откуда? Из Дримстрима?

- Что? А, да: ручей там был: - казалось, что она задремывает, но глаза были широко открыты.

Вскоре показалась заправочная станция, а чуть за нею и в стороне - указатель: "Кошерная мойка машин".

- Здесь ты проезжала?

- Не-ет:

- Где ты живешь? - почти по слогам произнесла Скалли.

- Я? Где живу? В Денвере: где же еще:

Малдер шумно втянул воздух.

- Девочка, - сказала Скалли, - мы находимся в штате Вашингтон.

- Понятно, что ты не сумела найти машину, - добавил Малдер.

- Никогда бы не подумал, что в ФБР занимаются подобными вещами, - толстенький доктор Сноу с сомнением покрутил своим толстеньким носом. - Я всегда считал, что это предмет ведения моего коллеги доктора Зальцмана, сейчас он как раз пользует одного пришельца из созвездия Орион, который все свои сорок четыре года:

- Вы почти правы, доктор, - сказал Малдер. - Есть всего лишь три-пять процентов явлений, которые доктора объяснить не могут - даже с большим напряжением совести.

- Очень интересно! - воскликнул доктор Сноу. - И вы полагаете, что этот случай:

- Нет-нет. Никаких предположений. Вы делаете анализы, я делаю выводы. И всё.

- Позвоните мне часа через два:

Они сняли два смежных номера в мотеле "Бьюти рест". Ночь была на исходе.

- Тихо у вас, - сказала Скалли портье, сухому лысому старику лет семидесяти.

- Да, - неохотно отозвался тот. - Тихо. У них теперь постоянный лагерь на озере, у нас почти и не останавливаются. Вот раньше было:

- У кого - лагерь? - почти автоматически поинтересовалась Скалли.

- Да у этих, с ку-ку. Которые тарелочки встречают:

Малдер молча хлопнул себя ладонью по лбу.

- Что? - обернулась к нему Скалли.

Он махнул рукой: потом.

У двери номера Малдер остановился и направил палец на Скалли.

- Пункт первый - душ. Пункт второй - позвонить доктору. Пункт третий - чуть-чуть поспать. Пункты второй и третий можно слегка поменять местами. У меня поэтому, наверное, заклинило мозг. Ведь Дримстрим - известнейший лагерь уфологов. Они уже двадцать лет подманивают тарелки. Раскладывают посадочные полотнища, жгут костры, сыплют хлебные крошки и семечки: У тебя нет в запасе фунта-другого семечек?

- Нет. Договорились: в пять часов звоним доктору. Дальше - по обстановке.

- Да. Да, доктор. Понял: А как это пишется? Ага. Ага. Ну, огромное вам спасибо! Вы оказали неоценимую помощь в расследовании.

Малдер положил трубку.

- В крови девушки найдены следы вещества "дролептан" - знаешь такое? - и какого-то синтетического морфиноподобного средства. Несколько следов от инъекций на правой руке - при том, что девушка не левша. Что такое дролептан?

- Сильный нейролептик. Вызывает состояние, близкое к наркозу. Применение сопровождается галлюцинациями. Что же получается? Эту девицу нам подбросили?

Малдер медленно кивнул.

- Но зачем?

- Сбить со следа.

- Как? Они что, рассчитывали, что мы просто, как полные идиоты, ухватимся за нее, закричим: юная девица похищена злыми пришельцами из космоса! Да? Надо быть полностью уверенным в нашем интеллектуальном бессилии. Такая грубая подделка:

- Не такая уж и грубая. Они просто не учли одной вещи: что здесь давний лагерь "чайников", поэтому медикам регулярно приходится иметь дело со всяческими отравлениями и передозировками. Они на этом собаку съели. Обычно экспресс-анализы такого рода могут сделать разве что в больнице графства, а то и в университетской клинике. Это с одной стороны. А с другой: Я думаю, они рассчитывали на то, что мы не сразу, но разоблачим подделку.

- Не поняла. Зачем?

- Чтобы заставить нас поверить, что рейс грузовика через всю страну был отвлекающим маневром и что на самом деле беднягу пилота изучают в том самом Форт-Мэйне, от которого мы шарахнулись, едва увидев поддельные фотографии.

- Как-то уж очень громоздко:

- Но очень логично. Подделка на подделку - это как минус на минус. Теперь, по замыслу режиссера - который очень неплохо знает мой характер - мы должны рвануть обратно через всю страну, чтобы с пистолетами наголо ворваться в Форт-Мэйн и учинить там дебош.

- Если я правильно помню, Форт-Мэйн - это база ВВС.

- Там много всего намешано. В Форт-Мэйне расположен центр спутникового слежения и базируются стратегические разведчики, следовательно, там же сидят ребята и из ЦРУ, и из АНБ, и из министерства сельского хозяйства:

- Малдер, ты не выспался.

- Да, я не выспался. И что теперь, съесть меня?

- При чем тут сельское хозяйство?

- Под крышей министерства сельского хозяйства расположена самая крутая наша спецслужба. Я даже не знаю их официального названия. Не исключено, что они-то и работают впрямую на "Большую дюжины".

- Это какой-то бред.

- Вот это, к сожалению, не бред.

- Чем же мы тогда отличаемся от Советов?

- Знаешь, я давно задаю себе этот вопрос. Наверное, тем, что те хуже работают. Помнишь, я говорил про качества самых лучших машин? Так вот, лучшая спецслужба - это которой нет, а в стране и мире все само происходит так, как того желает босс.

- И ты: принимая все это как факт: надеешься что-то сделать?

Малдер помолчал. Выпустил воздух из сложенных дудочкой губ. Будто неслышно протрубил "бой-поход".

- Помнишь постер в нашем кабинете?

- "Я хочу верить"?

Он кивнул.

14.

Когда они ехали обратно, около брошенного грузовика стояли две патрульные машины. Двое полицейских высматривали на земле следы, один что-то записывал в блокнот. Малдер сбавил скорость, ему сердито махнули: проезжай! Он проехал.

- Интересно, что они напишут? - задумчиво казала Скалли.

- Действительно, интересно, - согласился Малдер. - Следы-то там наши.

Она посмотрела на него, потом захихикала. Малдер провел по щеке рукой, посмотрел: мыльной пены не было.

- Что?..

- Нет, все хорошо: просто нервы, наверное:

Он кивнул.

Лагерь уфологов, мимо которого они проехали вчера вечером, был шумен, как разбуженный улей.

Над легкими переносными воротами, стоящими просто так, вне всякой ограды, чуть криво висел транспарант: фанерная радуга с блестящими буквами: "Добро пожаловать, галактические братья!" Ниже на белом фоне шло два ряда символов, похожих на те, что используются программистами.

- Внизу - перевод приветствия на всегалактический язык, - пояснил абориген в футболке с символом старинной программы "СЕТИ" на груди и с большой бутылкой пива "Сэр Адамс". - А вы тоже интересуетесь контактами с внеземными цивилизациями?

- О, да, - солидно кивнул Малдер.

- Я вижу, вы только что приехали и еще ничего не знаете. Сегодня большой день. Целых шесть НЛО!

- Где же?

- В двадцати милях отсюда, над электростанцией. Мы уже послали им приглашение по нашему ультрапсихическому телесонару. Ночью они будут здесь. Они обязательно будут здесь!

- Замечательно, - сказал Малдер. - А нет ли у вас тут входа в Интернет?

- Это вам нужно поговорить с Гарри "Шерифом" Труменом. Видите вон тот трейлер, похожий на дикобраза?  Гарри в нем, внутри. Как улитка.

- Спасибо. А почему он шериф?

- Так уж получилось. Мисс, а вы тоже верите в великую перспективу контактов с иными высокоразвитыми цивилизациями?

Скалли посмотрела на аборигена, потом на Малдера.

- Я продолжаю испытывать сомнения, но:

- Сегодня истекает последний день ваших сомнений, запомните это, мисс!

- Мне бы вашу уверенность, - хмыкнул Малдер.

По пути к трейлеру "Хеллерман", древнему, как Великая китайская стена, их остановили раза четыре: подарили брошюрку "Как не забеременеть от пришельца", объяснили, что Сатана с Сириуса, а Господь Бог - с Плеяд, пригласили на лекцию знаменитого контактера эль-Джафари:

- Как всякий психоз, это не слишком весело, - сказал Малдер. - И создает в обществе должную репутацию проблеме:

Он постучал в дверь трейлера, действительно похожего на дикобраза из-за нескольких десятков разнообразнейших антенн, усеявших его крышу. До Малдера вдруг дошло, почему ему сразу пришла в голову Китайская стена. Трейлер был того же специфического цвета, что и их машина:

- Все же смеешься?

Он не успел ответить. Дверь открылась, и высунулась бледная физиономия в обрамлении давно не чесанных кудрей цвета поджаренного соленого арахиса. Трудно было придумать внешность более противоположную чопорным портретам преемника Рузвельта:

- Ну?

- Мистер Гарри Трумен?

- Ну. Быстрее, чего?

- ФБР. Специальный агент Малдер. А это агент Скалли. Разрешите войти?

- Что-то случилось?

- Не в том смысле, в каком вы подумали.

- Ну, тогда входите:

Скалли шагнула внутрь - и вновь оказалась словно в редакции "Одинокого бандита", побывавшей недавно под прессом. Свободного пространства намного меньше, а барахла столько же.

- Мистер Трумен, мы специализируемся по делам о похищениях людей НЛО:

Обитатель трейлера громко сел.

- :и, естественно, заинтересованы в том, чтобы отделить зерна от плевел. Не далее как вчера вечером девушка двадцати лет была похищена в окрестностях Денвера и несколько часов спустя обнаружена в пятнадцати милях отсюда. У нее полная ретроградная амнезия.

- Это достоверно? - свистящим от волнения шепотом произнес Гарри Трумен. - Девушка, ничего не помнит:

- Да, достоверно. Однако при этом в крови у нее обнаружены следы вполне земных препаратов, применяемых в медицине для наркоза.

- Не понял:

- Мы, к сожалению, тоже. Но есть и другие факты, которые свидетельствуют о том, что против вашего сообщества готовится опасная провокация. Очень похоже на то, что вас хотят обвинить в похищениях людей и торговле наркотиками... Не вскакивайте. Мы на вашей стороне.

- Но почему:

- Очень просто. Кому-то надо прикрыть собственную задницу. Сейчас очень многое будет зависеть от того, насколько мы с коллегой будем владеть информацией о происходящем в округе. Покажите мне, где наблюдались НЛО за последние двое суток.

- Смотрите. Вот здесь, над горой Клауди Слоуп - с одиннадцати тридцати пяти вечера до двух часов пополуночи вчера наблюдались кратковременные появления двух или трех сигарообразных НЛО, которые выполняли маневры с быстрым уходом вверх. С четырех часов утра вчера НЛО стали появляться в районе электростанции Саддли Маунтинс. Этой ночью там зафиксировано появление шести НЛО одновременно. Такого еще не случалось на моей памяти:

- Саддли Маунтинс : Это действительно электростанция?

- По крайней мере, так гласит вывеска над воротами. И плотина там есть. И провода тоже есть. Но я никогда не видел и даже не слышал, чтобы небольшая и вполне неатомная электростанция так охранялась.

- Хмм: Что ты думаешь, Скалли?

- Думаю, что было бы неплохо увидеть все это своими глазами.

- Мы совпадаем во мнениях. Гарри, я настоятельно прошу вас пока никому ничего не говорить. Вход в Интернет у вас есть?

- Разумеется. Скажите, а вы не обратили внимания: с ногтями у нее все в порядке?

Малдер посмотрел на Скалли.

- Да. Хороший французский лак:

- Денвер, - задумчиво сказал Гарри Трумен, глядя куда-то вверх. - Что ж, может быть, и Денвер:

- Так вот, об Интернете, - напомнил Малдер. - Пожалуй, нужно сделать еще вот что: собрать всю горячую информацию о наблюдениях НЛО по стране. Количество, координаты и время. Хорошо?

- Как скажете.

- Мы еще увидимся.

- А почему вас зовут шерифом? - спросила Скалли.

- Долгая история, мисс: - Трумен махнул рукой.

15.

Электростанция действительно охранялась так, как охраняется важный военный объект. Четверо охранников у ворот (двое с автоматами - те, что на территории), сторожевые вышки с прожекторами, наружный патруль - вдоль бетонной стены с колючей проволокой по верху. И еще патруль по гребню плотины. Вся территория ярко освещена.

- Пожалуй, черный ход здесь не предусмотрен проектом, - сказала Скалли, опуская бинокль. - А получить ордер на обыск тебе вряд ли удастся и при всех твоих связях:

Малдер молча смотрел на укрепление и все больше выпячивал подбородок.

- Представляешь, какая будет досада, если его не окажется и здесь: - пробормотал он.

- Я замерзла, - сказала Скалли.

- Да. Поехали отсюда:

Малдер наклонился к ключу стартера, и в этот момент у далеких ворот произошло какое-то движение. Он вынул из действительно окоченевших пальцев Скалли бинокль и поднес к глазам.

Кто-то выходил с территории. Охранник проверял документ. Потом решетчатая калитка откатилась вбок:

- Оп-па! Да это же Ронхейм.

Скалли отобрала у него бинокль.

- Не может быть: Он. Точно, он.

Малдер завел мотор.

- Если сомнения еще и оставались, - сказал он, - то теперь они должны уступить место уверенности.

- Да:- Скалли подышала на заледеневшие пальцы. - Но как же попасть на территорию?

- Вместе с водой, - сказал Малдер - и, когда Скалли широко раскрыла глаза, засмеялся: - Есть одна мысль:

- "Одинокий бандит":

- Фрохики? Это Малдер. Отключи магнитофон.

- Отключил.

- Не ври мне. Отключи.

- Ладно:

- Молодец. План номер двенадцать.

- Понял: А что, это так срочно? У меня материал: и дождь ведь:

- Срочно.

Малдер повесил трубку. Посмотрел на часы.

- Коротышке полезно гулять под дождем. И мы поищем другой автомат:

- Вон, на той стороне.

Малдер подбросил монетку.

- Нет, этот не годится. Дальше. У нас еще четверть часа.

- Малдер, это паранойя.

- Знаю. И что?

- Да ничего: Вон, у заправки, видишь?

- Вижу. Сейчас мы его проверим: Не годится.

- Да что за: Неужели ты думаешь, что кто-то может вычислить, по какому автомату мы будем звонить?

- Если мы будем полагаться только на собственные неосознанные предпочтения - то с точностью до восьмидесяти пяти процентов. Почитай работы Ставински. "Рабы выбора", "Король и жрец":

- Вон еще один.

- А этот годится:

Они остановились напротив "Кошерной мойки автомобилей". Мальчишка в кипе помахал им рукой.

- Может быть, заодно кошерно помоем нашу китаянку? - предложила Скалли.

- Боюсь, она потеряет свой неповторимый оттенок:

- А как ты думаешь, по телефонным карточкам нас можно вычислить? - спросила Скалли задумчиво.

- Для этого они должны быть именные. Или номерные. Или меченные еще как-нибудь: А ведь знаешь, - сказал он секунду погодя, - если задаться целью:

- Паранойя, - предупредила Скалли.

- Эпидемическая, - согласился Малдер и пошел к телефону.

- Фрохики?

- Да я это, я.

- А я кто?

- А ты Малдер. Чокнутый фэбээровец.

- Отлично. Слушай, есть возможность проверить, правда ли то, что круче вас только яйца.

- Выкладывай.

- Хочешь на первую страницу обложки большую цветную фотографию В.Б.О.?

- Внеземного: биологического: объекта? Ты хочешь сказать, что нашел настоящего пришельца? Пришельца из космоса?

- Да. Причем - живого. Я знаю, где его держат.

- Так. Понял. Что нужно от меня?

- Подделай мне кой-какие пропуска.

- Диктуй:- от волнения Фрохики сглотнул, -  координаты.

- Штат Вашингтон, графство Уэнатчи, Мэттлс, гидроэлектростанция Саддли Маунтинс.

- Понял. Я попробую. Это потребует времени:

- Не более суток.

- Да ну что ты! Позвони мне часа через три.

Скалли повертела в руках еще теплый пропуск.

- Джедайя Локс Брейдвуд, - прочитала она вслух и прищурилась на Малдера. - У этого Фрохики прелестный юмор. Почаще прогуливай его под дождем.

С легким жужжанием принтер выдал второй пропуск.

- Пенелопа Силли, - прочла она на втором. - Я его убью.

16.

- Шериф, - сказал Малдер, записывая на карточке номер телефона, - если мы не вернемся через четыре часа, позвоните вот этому человеку. Это заместитель директора ФБР Скиннер. Расскажете ему все.

Трумен задумчиво кивнул. Порылся в кармане и протянул что-то Малдеру. Тот посмотрел. На ладони его лежал патрон от "Дельта-Элит". Но пуля была не блестящая, а чуть матовая:

- На счастье, - сказал Трумен. - Самородное серебро. Мне он тогда так и не пригодился:

- Спасибо, - сказал Малдер. - Но я все-таки надеюсь, что мне не придется его тратить.

- Я ведь и лично заинтересован в вашей удаче, - очень серьезно сказал Трумен. - Второй такой машины  у меня никогда не будет.

Взамен своей несерьезной вспугнутой китаянки они позаимствовали машину у Трумена - его солидный темно-синий "Олдсмобил-Аврора". В салоне пахло тонкими духами. На приборной доске прикреплена была овальная фотография девушки с трагическими глазами.

- Простите, - сказал Трумен и фотографию снял. - И: вы верите в переселение душ, мисс?

- Почему бы и нет? - пожала плечами Скалли. - Мой опыт этому не противоречит.

Малдер завел мотор.

Как-то незаметно начал сеять мелкий дождь, похожий на свалявшийся катышками туман. Асфальт сально блестел в свете фар. Дорога, извилистая, как путь восточной мудрой мысли, вела под уклон. Россыпь огней, обозначающая электростанцию, оказывалась иногда даже сзади.

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, - сказала Скалли, когда до ворот осталось не более ста ярдов.

- Я тоже надеюсь, - пробормотал Малдер.

Он затормозил у ворот и опустил стекло. Подошел охранник, взял протянутые пропуска.

- Личный номер, пожалуйста.

Малдер продиктовал семизначный номер.

Охранник сделал знак, ворота открылись.

- Стоянка номер четыре. Вы должны носить пропуска прикрепленными на видном месте.

- Разумеется, - кивнул Малдер.

- Надо было попросить у Фрохики еще и путеводитель, - Скалли, чтобы поворчать, приходилось напрягать голосовые связки. - Уж больно подозрительно мы тычемся в эти тупики. Хорошо, что охраны здесь мало. И так шумно.

- Да, держат в основном периметр, - согласился Малдер. - Постой-ка: - Он повел головой, словно принюхиваясь. - Слышишь?

- Что тут можно услышать?

- Да лифт же:

Действительно, где-то совсем рядом хлопнула дверь, послышались шаги. Малдер уверенно зашагал в ту сторону. Скалли двинулась следом. Было страшно, как бывает страшно во сне: ничего не происходит, ты просто не можешь найти дверь, найти выход:

За поворотом было темно, кто-то удалялся с фонарем. Малдер нащупал ручку двери допотопного лифта. Повернул, потянул на себя. В кабине зажегся тусклый, но после блужданий по полутемным коридорам - показавшийся ослепительным свет.

- Шестой этаж, - приказал он невидимому лифтеру. - Входите, дорогая Пенелопа.

- Это может двигаться? - пробормотала Скалли, но вошла в решетчатую клеть.

Дверь захлопнулась с лязгом. Малдер перевел рычаг на цифру "6". Натужно загудел мотор.

Там, где должен бы находиться второй этаж, у двери, ведущей в шахту, не было ручки; по дверному стыку шел грубый сварной шов. Окошко было заварено железным листом.

То же самое было на третьем этаже и на четвертом.

Пятый - нормальная дверь. За окошком - полумрак и запах озона.

Шестой - освещенный коридор. Почти тихо. Гул генераторов доносится приглушенно.

- Кажется, нам налево, - сказал Малдер.

За поворотом открылась перспектива: коридор перегорожен стеной из пулестойкого стекла со стальной дверью посередине, чуть ближе - пожарный щит. Еще ближе - пульт охраны, и рядом - охранник.

Уверенным шагом - вперед.

Охранник присмотрелся к пропускам, кивнул: можно, проходите.

Впрочем, уже было видно, было понятно, что - очередной тупик. Последний, скорее всего:

Потому что на пути стояла стальная дверь с магнитным кодовым замком.

- Пришли, - сказал Малдер.

- Надо возвращаться, - пробормотала Скалли.

- Черт, как же: - он рылся по карманам, будто разыскивая магнитную карточку.

Шаги.

- Эй, стойте-ка! - это был охранник.

Скалли быстро взглянула на Малдера. У того были совершенно безумные глаза. И в страхе, что тот совершит какую-то недопустимую глупость, она повернулась к охраннику. В руках у того был пистолет и рация.

- Мы - агенты ФБР, - сказала она. - Смотрите, сейчас я покажу вам удостоверение: - медленно она отвела полу плаща и двумя пальцами вынула из кармана документ. - Мы проводим расследование:

На охранника это не произвело впечатления.

- Оставайтесь на месте, - приказал он и заговорил в рацию: - Это шестой. Мужчина и женщина только что предприняли попытку проникнуть в зону "А". Повторяю: так. Есть. Понял. Идемте, - он повел пистолетом.

На такой аргумент достойно возразить трудно.

Малдер чувствовал только ледяное спокойствие. Время как будто замедлило бег. Можно было многое вспомнить и многое понять. Например, то, что за этой стальной дверью коридор тянется недалеко, потому что там уже просто кончается здание. А значит...

Не факт. Но - шанс.

Заваренные двери лифтовой шахты.

Пожарный щит.

Рядом с лифтами должна быть лестница. Правила пожарной безопасности:

Да! Вот она! Короткий - два шага - коридорчик:

Может быть, и Скалли передалось что-то, исходящее от него, потому что она как бы оступилась или повернулась, в общем, отвлекла на миг внимание охранника, он протянул к ней руку - и тогда Малдер прыгнул с места, плечом выбивая дверь.

- Стоять!

Он уже был на лестнице.

- Мужчина пытается проникнуть:- слова затерялись позади.

Пятый этаж нам не нужен: он зацепился плащом за перила, рванулся, ткань треснула. Ступеньки отбивали под каблуками глухо: ду-ду-ду-ду. Вверху кто-то уже бежал следом.

Четвертый - двери просто нет. Глухая стена.

Третий - есть! Он рванул ее на себя, одновременно с той стороны подналегли - дверь распахнулась, охранник вылетел руками вперед - Малдер подставил ногу - и покатился по ступенькам.

Малдер бросился в открывшуюся брешь.

За дверью был обширный зал. Конуса света подпирали потолок. В центре одного такого конуса стоял оранжевый пластиковый куб. В стенке куба сиренево-ярко сияло окошко.

Такой оттенок света он уже видел:

Галерея шла вдоль стены на высоте двенадцати-тринадцати футов. Малдер побежал по ней, рассчитывая увидеть лестницу. Вот она. Но нет, не успеть: впереди из другой двери на галерею выбежали трое охранников.

И сзади? Да, сзади тоже.

Он перемахнул через перила, долю секунды повисел на руках, гася инерцию тела, и - отпустил себя.

Если бы пол был ровный, он приземлился бы нормально. Но под правую ногу что-то попало:

Хруст был отчетливый. Боль долгой молнией прожгла до макушки, заставив глаза сыпануть пучками искр.

Он все же вскочил и сквозь эту искрящую боль бросился к оранжевому домику. Так бегут во сне или в воде - почти не касаясь земли и не продвигаясь вперед.

Сзади набегали. Он слышал шаги, но никого не видел.

Шагах в трех или в четырех до домика его схватили. Заломили руки, отобрали пистолет. Малдер почти не чувствовал этого: он пытался хоть краем глаза заглянуть в слепящее окошко:

Но нет: виден лишь кусочек стены. Цветной провод. Всё.

- Отпустите его, - распорядился властный голос, и Малдера с неохотой отпустили. Он выпрямился, стараясь не опираться на поврежденную ногу.

Это был Г.Г.

- Где его пистолет? Документы? Верните. Я знаю этого человека:

Малдер принял не глядя свои вещи. Боль как-то  отрезвила его.

- Всё. Вы свободны.

Да? - подумал кто-то саркастический внутри Малдера. Приятно слышать, только вот не верится что-то. Он оглянулся и с запозданием понял, что слова эти обращены к охранникам. Охранники удалялись спокойно и не оглядываясь. Они сделали свое дело и ответственности за дальнейшее не несли.

- Представляю, что вы дали бы, чтобы заглянуть в это окошко, - ухмыльнулся Г.Г. - А? Дали бы?

Малдер внимательно смотрел на него. Сквозь завесу боли Г.Г. казался очень странным. Очень странным.

- Пойдемте, - сказал Г.Г. - Скрывать уже нечего. Вы опоздали.

- Что? - Малдер не вполне был уверен в услышанном.

- Оно сдохло. Всё. Ничего нет.

- Почему?

- Травмы. Оно так и не приходило в сознание. Хотя эти твари гораздо более устойчивы:

- Можно, я обопрусь о вас?

- Да-да, разумеется: Нога?

Сжав зубы, Малдер сделал те самые четыре шага.

За окном из прочной прозрачной пленки сияли две кварцевые бактерицидные лампы. В их свете клеенка стола казалась черной, хотя была, наверное, зеленой. Штатив для капельниц - пустой. И это всё.

- В любом случае у вас было мало шансов увидеть это, - продолжал Г.Г. - Еще в сорок седьмом году, после первой катастрофы НЛО в Небраске, между державами было заключено секретное соглашение. Америка, Советы, Китай, обе Германии, Великобритания. Смешно: в самом разгаре холодная война, а мы встречаемся, обмениваемся тем, что секретно для собственных правительств: Так вот, по этому соглашению держава, на территории которой потерпел аварию НЛО, ответственна за уничтожение экипажа.

- Уничтожение? - внутренне содрогнулся Малдер. - Но почему?

Он не услышал ответа и посмотрел на собеседника. Лицо Г.Г. посерело, а глаза были такие, словно он смотрел в костер.

- Это было непростое решение. К нему пришли: в общем, пришли. Вы счастливее меня, Малдер, хотя бы потому, что не знаете причин этого. Трижды соглашение выполнялось:

Он снова замолчал. Малдер терпеливо ждал. Прошла, наверное, целая минута.

- Я  - один из тех троих, кто стрелял в пришельца. В упор, из пистолета. Это было в шестьдесят девятом. Во Вьетнаме. НЛО тогда почему-то зависали над Северным Вьетнамом, в основном над Ханоем, и в один из них вьетнамцы влепили зенитную ракету. Тарелка упала в джунглях неподалеку от семнадцатой параллели. Вьетнамский спецназ добрался до места падения первым. Но отряд "черных беретов" отбил пилота и часть оборудования: Из сорока парней вернулись двенадцать. После чего я оказался лицом к лицу с пришельцем. Никогда не забуду этого невинного выражения глаз: Может быть, у них там другое отношение к смерти. А может быть, он просто не знал, что такое пистолет: Вам нужен врач?

- У меня свой врач. Где она?

- Где-то здесь: Да вот же, кстати.

Быстрым шагом приближалась Скалли в сопровождении не успевающего за нею охранника.

- Ты в порядке, Малдер?!

Он кивнул, с трудом сгибая напряженную шею.

- Так вот, - сказал Г.Г., глядя куда-то поверх плеча Малдера, - эти глаза мне с тех пор снились каждую ночь. Почти каждую ночь: Поэтому я и пришел к вам. И буду приходить. Может быть, когда-нибудь благодаря вам правда станет известна всем: Гард, распорядитесь, чтобы машину наших гостей подогнали прямо сюда. До скорого свидания, федеральный агент.

Он повернулся, чтобы уйти. Сделал несколько нерешительных шагов. Остановился.

- Что-то из вас слова не вытянешь, Малдер?

Малдер внимательно посмотрел на него. На оранжевый домик. Опять на него:

- Да вот никак не могу решить, в какую именно ложь мне стоит поверить.

Всю дорогу до аэропорта он молчал и только изредка насвистывал "Do You Want To Know A Secret?" К самолету он шел уже сам, хотя и хромал при этом. На трапе сказал:

- А жаль, что нельзя попросить политического убежища в Диснейленде: