И. Андронати

              'Секретные материалы'

              Файл ?114

"ЛАЗАРЬ"

Мэрилендский Морской банк

Аннаполис, штат Мэриленд

20 декабря 1994

Вторник

17:55

Скалли открыла дипломат, достала очередной бланк и принялась заполнять. Это бессмысленное бумагомарание продолжалось уже несколько часов -- ведь в финансовом учреждении не принято читать книжку или глазеть на окружающих. В финансовом учреждении все должны заниматься делом. Правда, у Скалли и ее сегодняшнего напарника дело было не совсем обычным: они дожидались грабителей.

Итак, Уоррен Дюпре и Лула Филипс, супружеская чета. Кличка: "Влюбленные". Специализация: вооруженный грабеж небольших банков. Действуют на протяжении полутора лет, преимущественно на территории штата Мэриленд (возможный, хоть и иррациональный мотив -- месть властям), а также соседних штатов. Деятельность характеризуется дерзостью, бессмысленной жестокостью и, как ни странно, сравнительно малой эффективностью: ни один налет не принес грабителям больше двадцати тысяч долларов. С другой стороны, выработанная тактика сделала "влюбленных" неуловимыми. Налеты совершались молниеносно. Преступник в одиночку (партнер ждал в машине) врывался в здание банка, заставлял первого попавшегося кассира расстаться с наличностью и бесследно исчезал. Если сумма оказывалась маленькой, это ничего не меняло. Легко ловить обезьянок, которым жаль разжать кулачок и выпустить лишние орехи. Дюпре и Филипс, к сожалению, были умнее. Что там еще в досье? Ах да, главное: доказательств -- никаких. Только разрозненные анонимные показания да еще логика и интуиция спецагента Уиллиса, который вел дело 'влюбленных' уже полтора года.

Скалли слышала об этой парочке довольно много, хотя непосредственного отношения к их делу не имела. Просто каждый раз когда она сталкивалась со своим старым приятелем Джеком Уиллисом, тот, едва поздоровавшись, начинал рассказывать как заведенный: о результатах очередной баллистической экспертизы, о новых фактах из биографии, о трудном детстве, о патологическом заострении характера... В своих изысканиях Джек докопался до архивных упоминаний канадских предков Дюпре и убогих школьных сочинений Лулы Филипс. К огромному, однако, сожалению, все следы, обнаруженные агентом Уиллисом, оказывались, как минимум, пятинедельной давности. Кроме трупов, естественно. И прямых доказательств причастности супругов к грабежам и убийствам у агента Уиллиса по-прежнему не было.

Но вот нынче утром Джек примчался к Дэйне окрыленный: неизвестный осведомитель по "горячей линии" сообщил о готовящемся ограблении Мэрилендского Морского банка. И теперь в кассовом зале полтора десятка полевых агентов Бюро изображали вдумчивую финансовую деятельность, напрягаясь, когда в зал входил кто-то посторонний, и облегченно вздыхая, когда потенциальная жертва наконец убиралась восвояси.

Уиллис не находил себе места. Он переговорил со всеми агентами группы поддержки, упросив их не вмешиваться без крайней необходимости. Это было его дело, его и только его, главное дело в его жизни, и он хотел завершить его сам. Дэйне было бы лестно объяснить свое участие в операции желанием Уиллиса сделать ее свидетелем своего триумфа. Но здравый смысл назойливо твердил, что у Джека и мысли такой быть не могло. Джеку нужен был надежный напарник, проверенный товарищ и хороший стрелок. Кто совмещает в себе все эти качества? Дэйна Скалли. Товарищ и напарник. А если осведомитель не обманул, то карьера одного из "влюбленных" сегодня же и закончится. И незачем, Джек, бегать, мотать головой и подпрыгивать всякий раз, когда открывается входная дверь.

-- Успокойся, все идет как обычно, -- вполголоса проговорила она.

-- Банк закрывается через пять минут! -- Уиллис вертелся на месте, как разъяренный барс.

-- Ты уверен, что твоя наводка точна? И это не розыгрыш или дезинформация?

-- Нет, все точно. Я достаточно долго гоняюсь за этой проклятой парочкой. Они должны объявиться, я чувствую. Я им буквально в голову могу забраться!

-- Главное, чтобы ты сам при этом голову не потерял.

Джек улыбнулся, глубоко вздохнул и постарался успокоиться.

-- Ну что ж, агент Скалли, я понял намек. Ты, как всегда права, -- Уиллис поднес к уху крохотный радиопередатчик. -- Говорит "первый", вы слышите меня? Данные наружного наблюдения, пожалуйста.

-- Сейчас, одну секунду... Мы проверяем...

Долгая-долгая пауза. И торжественное сообщение:

-- Готовность номер один, объект на подходе.

Напротив входа в банк несколько минут назад припарковалась неприметная грязно-черная машина. За рулем сидела женщина. Ее лицо казалось некрасивым от усталости и тщательно скрываемого напряжения. Она отвела со лба растрепавшиеся кудри, внимательно оглядела улицу и высокие стеклянные двери банка. Ее спутник, выглядевший моложе и беспечней, положил себе на колени крупнокалиберный карабин и принялся вгонять в магазин тяжелые маслянистые нао щупь патроны. По сторонам он не смотрел: это не его забота. К тому же он знал, что Лула куда наблюдательней и наверняка заметила бы неладное быстрее, чем он сам. Правда, сегодня она была неразговорчивей обычного.

-- Что с тобой, детка? Неужели нервничаешь?

-- Да не то чтобы... -- она не сводила настороженного взгляда с высоких дверей, -- просто я не хочу, чтобы наше везение вдруг оборвалось.

Уоррен Дюпре отложил карабин, прищурил затуманившиеся глаза и вкрадчиво зашептал:

-- А может быть, ты и есть моя удача, мой талисман. Когда я смотрю на звезды, мои звезды всегда одни и те же, -- он обнял ее за плечи, притянул к себе.

-- Одни и те же, мой дорогой, -- повторила женщина, стараясь попасть ему в тон.

Он торжествующе усмехнулся и впился поцелуем ей в губы. Она нетерпеливо ждала, пока закончится неистовый приступ нежности -- времени у них было мало. Ее партнер тоже понимал, что пора для лирики наступит чуть позже. Он заставил себя оторваться, быстрым движением натянул на голову уродливую хоккейную маску, перехватил поудобнее оружие и распахнул дверцу автомобиля.

Дюпре пересек улицу одной стремительной пробежкой и ворвался в кассовый зал, с порога отшвырнув назад какого-то молодого прощелыгу.

-- Все на пол! Немедленно! Вниз! Буду стрелять!

Пусть журналисты называют потом его крик истерическим воплем, пусть психологи авторитетно объясняют, что преступнику необходимо держать себя на взводе, чтобы решиться на насилие -- все это мусор. Главное -- не замолкать ни на миг, не давать опомниться, раздавить, уничтожить, стрелять без колебаний, мразь, твари, сволочи, на пол, перестреляю...

Визг и ужас концентрическими кругами разошлись по залу. Почти все, видя вооруженного психопата, бросались на пол, прикрывая голову, старались спрятаться за мебель, забивались по углам -- то есть, вели себя как образованные цивилизованные люди. Только подбежавший на шум полицейский получил по голове прикладом и рухнул бесформенной грудой плоти. Еще насколько человек замешкались.

-- Живо на пол! А ты чего стоишь? Сейчас перестреляю всех к чертовой матери, сволочи!

На ногах устояла только молоденькая кассирша.

-- Деньги в сумку, быстро!

Пока все шло почти идеально. Посторонних в зале на момент нападения оставалось всего шесть человек. К счастью, никто из них не впал в панику, не заметался по залу, не стал разыгрывать из себя героя. Нет, один герой нашелся: охранник банка бросился наводить порядок. Просили же идиота -- не лезть не в свое дело!

Так. Все в безопасности. Женщина средних лет застыла было в ступоре, но агент, крутившийся рядом с ней последние четверть часа, пренебрегая косыми взглядами, сбил ее с ног и запихал под стол. Можно начинать.

Стоя на четвереньках, Уиллис достал пистолет, снял с предохранителя. Скалли сделала то же самое. Обменявшись взглядами, оба федерала одновременно поднялись на ноги и взяли преступника на прицел.

-- А ну брось оружие! -- скомандовал Джек Уиллис. -- ФБР! Бросай оружие! Немедленно!

Грабитель коротко оглянулся, оценивая ситуацию, вздохнул... и опустил ствол. Джек на долю секунды расслабился. Всего лишь на долю секунды, но это было слишком много. Не спускавший глаз с федерала, бандит выстрелил навскидку и развернулся к женщине-агенту.

Скалли, словно на стрельбах в тире, плавно нажала на спусковой крючок. Джек, отброшенный к стойке кассы крупнокалиберной пулей, еще падал, оскальзываясь развороченной спиной по блестящей металлизированной пластмассе, когда агент Скалли произвела второй и третий выстрел. Один за другим.

Хоккейная маска, сверкая нарисованными зубами, покатилась по полу.

Аннаполис, штат Мэриленд

Муниципальный госпиталь

20 декабря 1994

Вторник

18:59

Машины "скорой помощи", стоявшие наготове неподалеку от здания банка, доставили оба тела в больницу почти молниеносно. Собственно, с Дюпре можно было не торопиться: Скалли точно знала, что из трех ее выстрелов три были смертельными. Но Уиллис...

Еще в машине выяснилось, что пуля каким-то чудом не задела ни одного жизненно важного органа. Однако сквозная дыра в грудной клетке, массированная потеря крови и жестокий шок сделали будущее федерального агента не менее определенным, чем будущее преступника, застреленного за оказание сопротивления при аресте.

Врачам удалось остановить кровотечение и сделать успешное переливание крови. Тем не менее жизнь стремительно покидала тело федерального агента Уиллиса, так же стремительно, как и тело ранившего его федерального преступника, с которым тоже возились, но, скорее, для того лишь, чтобы не было потом упреков в нарушении клятвы Гиппократа. Реаниматоры приложили бы больше стараний, если бы Скалли сходу не отрекомендовала второго раненого, как убийцу-рецидивиста.

Да и состояние Уиллиса было безнадежным. Во время операции он впал в кому, затем медики констатировали клиническую смерть. Преступника после положенных процедур уже накрыли простыней, а федерального агента все еще пытались достать с того света. Отступиться врачи не смели -- Скалли буквально висела у них на горле.

Она стояла рядом с передвижной реанимационной койкой, цепляясь за поручень, не отрывая взгляда от кислородной маски на белом лице и, не сознавая того, шептала:

-- Что ж ты делаешь, Джек?!

-- Руки! -- скомандовала главный врач бригады.

Скалли рефлекторно отдернула пальцы от никелированного поручня каталки. Тело раненого сотряс электрический разряд. Линия на кардиографе на мгновение дрогнула и снова вытянулась в ровную ниточку.

-- Двадцать девять минут пятьдесят пять секунд... -- медсестра вела неумолимый отсчет: именно столько Джек Уиллис был уже мертв. Клинически.

-- Ну давай, Джек, давай! Выкарабкивайся! -- шептала Скалли.

-- Тридцать минут...

Реаниматор вздохнула и безнадежно приказала:

-- Ладно, попробуем в последний раз. Триста шестьдесят джоулей. Руки!

-- Пульса по-прежнему нет, -- констатировал врач-ассистент.

Главврач стянула с лица защитную маску и повернулась к Скалли:

-- Мне очень жаль. Мы сделали все что в наших силах.

Медсестра уже сноровисто отключала кислород, перекрывала капельницы, отсоединяла шланги...

-- Ну как? Всё на сегодня? -- как ни в чем не бывало спросил второй врач.

-- Нет! -- яростно проговорила Скалли. -- Нельзя прекращать попытки.

-- Прошло уже больше получаса с момента наступления смерти. Он необратимо мертв.

-- Попробуйте еще раз, -- Скалли заставила себя произносить слова почти спокойно. Ей надо было, чтобы ее послушались, а не выставили из реанимационного отделения. -- Доведите до четырехсот.

-- Мы его потеряли, -- терпеливо объясняла врач.

-- Я тоже врач. Или вы дадите ему еще разряд в четыреста, или я сама это сделаю.

Главврач, вздохнув, обернулась и скомандовала:

-- Руки!

В несколько секунд отключенную аппаратуру вернули в рабочее состояние. Учитывая общее замешательство, главврач, прежде чем дать разряд, бегло осмотрела операционное поле, не замешкался ли кто, не касается ли раненого... Нет. Разряд! Уиллиса снова выгнуло судорогой.

И одновременно тело, лежащее на соседней каталке, подскочило без всякого внешнего воздействия -- да так, что окровавленная простыня чуть не съехала в сторону. Правда, этого никто не заметил.

По экрану, как и прежде, ползли две ровные линии. Ассистент досадливо пробормотал вслух:

-- Пульса все еще нет.

-- Дайте ему еще одну ампулу стимулятора, -- уверенно распоряжалась Дэйна, -- и еще раз четыреста джоулей. Давайте.

Ассистент встряхнул головой и взялся за шприц. Было ясно, что эта особа не отцепится. Главврач снова приложила к груди покойника оконечники дефибриллятора.

-- Руки!

-- И еще разряд, сразу же! Давай, Джек! -- уже вслух, подгоняла Дэйна застрявшего на том свете друга. -- Давай же!

Тело на соседней каталке подскочило настолько резко, что рука, дернувшись, сорвалась с никелированного поручня и свесилась вниз. На загорелой коже между запястьем и локтем грязным пятном темнела причудливая полустертая татуировка -- что-то вроде изогнувшегося крючком дракона.

И уныло молчавший до сего момента кардиограф запищал, отметив первый удар сердца, остановившегося полчаса назад.

-- Смотрите-ка, -- удивленно протянула врач. -- Пошел ритм. Не спрашивайте меня, как это может быть и откуда он взялся, но он все-таки пошел.

-- Давление восемьдесят... нет, уже девяносто на пятьдесят, -- быстро считывала показания приборов медсестра, -- состояние нормализуется, пульс устойчивый...

Скалли перевела дыхание, быстро заморгала, сгоняя навернувшиеся слезы, и пошла к выходу из реанимационной. По пути она едва не зацепила стоящие рядом носилки и мертвую руку, выскользнувшую из-под окровавленной простыни.

Выписка из история болезни:

"Джек Уиллис. Возраст: 37 лет. Рост: 1 м 92 см. Вес: 98 кг. Группа крови: А, резус положительный. Поступил с проникающим ранением грудной клетки. Прооперирован 20.12.94... Состояние клинической смерти... Послеоперационных осложнений не отмечено... Переливание крови -- без осложнений... В настоящее время находится без сознания. Пульс 76. Давление 110 на 60. Нуждается в постоянном контроле сердечной деятельности. Подключен к аппарату искуственного дыхания. Назначения: кислород, строфантин, преднизолон...

Муниципальный госпиталь

Аннаполис, штат Мэриленд

21 декабря 1994

Среда

09:18

В больничной палате было очень тихо. Сюда поместили пациента, которому предстояло много дней провести недвижимо, оправляясь от тяжелейшего ранения. Сейчас он был уже вне опасности, но множество приборов, подключенных у изголовья, свидетельствовали о том, что пациент только лишь скорее жив, чем мертв. И лежал он чересчур ровно, как никогда не лежит спящий -- так укладывают бесчувственное тело санитары.

Человек, лежащий на кровати, открыл глаза. Сердце забилось ровно и быстро -- как положено здоровому мужскому сердцу, не испорченному никотином, алкоголем и посторонними металлическими предметами. Человек рывком сел в постели, сбросил на пол маску, сорвал с руки пластырь, выдернул из вены иглу капельницы, встал и целеустремленно зашлепал босыми ногами к выходу. В голове мутилось, он плохо помнил, что произошло, но точно знал, что отсюда надо исчезнуть как можно быстрее. Для начала нужна хоть какая-нибудь одежда.

Человек прошел по коридору до соседней палаты, осторожно заглянул внутрь. Пусто. В следующей, кроме больного, который не то спал, не то лежал без сознания, никого не было. Человек проскользнул в дверь, огляделся, перебежал в туалетную комнату. На вешалке болтались серый свитер и брюки. Размер оказался подходящим. Человек сорвал с ворота белую бирку с крупной надписью "Гольдбаум" и принялся одеваться.

Через несколько минут в палату заглянула медсестра:

-- Как мы себя сегодня чувствуем, мистер Гольдбаум?

Дремавший пациент приоткрыл глаза и недовольно пробурчал, чтобы его оставили в покое. Сестра, нимало не смутившись, пообещала зайти попозже.

На протяжении этого коротенького разговора человек, уже переодевшийся в чужое платье, простоял в туалетной комнате, прижавшись к стене. В руках он сжимал гибкий катетер: вещь, которая спасает жизнь, может отнять ее еще легче. Когда медсестра вышла из палаты, он с облегчением откинул голову назад. И быстро скосил глаза вбок -- туда, где ему почудилось какое-то движение.

Оно не почудилось. Человек резко оторвался от стены и уставился в лицо чужака. Он хорошо помнил это лицо -- эту квадратную угрюмую морду, владельца которой он сам же и застрелил. Он хорошо помнил, как отбросило федерала, когда ему в грудь влетела пуля, способная уложить на месте даже буйвола. Человек с глухим рычанием рванулся навстречу ожившему покойнику.

Это было зеркало.

Не веря своим глазам, человек подошел вплотную, коснулся стекла, потом собственного лица.

Это было зеркало.

Человек сполз по стене на корточки и взялся за голову. Значит, это отражение. Значит, лицо -- мое... Значит, я вернулся в чужое тело...

Надо полагать, нормального человека подобное умозаключение отправило бы в нокаут. Но тот, кого любой из участников вчерашней операции в Мэрилендском банке без колебаний назвал бы агентом Уиллисом, на удивление легко смирился с бредовой мыслью. Больше того -- он продолжал размышлять, и ему нельзя было отказать в определенной логике:

"Если я оказался в чужом теле, значит, мое собственное находится где-то еще. Бесхозное. То есть, мертвое. И скорее всего, его следует искать в морге. В морге при госпитале. Где это может быть?.."

Человек сдернул с вешалки куртку и выскользнул в коридор.

Чертовски странно смотреть на собственное тело, находясь вне его. Не на фотографию, не на телевизионное изображение, не на скульптуру даже. Овальное лицо, обрамленное короткой бородкой на французский манер. Никогда не видел его под таким углом... Сеточка морщин вокруг глаз -- никогда не обращал на них внимания. Но ведь они едва различимы. И сейчас-то заметил лишь потому, что вглядываешься в каждую черточку -- ведь это прощание. Можно попробовать вывернуть голову и внимательно рассмотреть собственный затылок. Нет, не получится -- мышцы того тела, которое провело ночь в морозильной камере, порядком застыли. Можно обменяться с собой рукопожатием: "Привет, Уоррен! А я теперь... А кто я теперь? Как меня теперь зовут? Не важно. Это я выясню. Сейчас мне надо сделать одну очень важную вещь. Ты уж извини, приятель, но я в тебя не вернусь, а мне кое-что надо".

Человек приподнял зеленую прорезиненную простыню, откинул угол, с усилием разогнул -- уже не в воображении, а на самом деле -- руку... собственного тела, не так ли? Нервный смешок сорвался с его губ.

На холодном, как авторучка на морозе, пальце тускло сияло обручальное кольцо. Человек попытался снять его. Ничего не получилось. Конечно, кольцо давно вросло в его плоть. Но плоть должна остаться здесь, в морозильнике, а ему самому надо уходить. Еще один нервный смешок исказил лицо. Человек обернулся, прищурился, осматриваясь. Подошел к рабочему столу хирурга, выдвинул ящик, позвенел никелированными железками, выбирая подходящий инструмент... Выбрал. Вернулся.

Промерзшая рука по-прежнему оставалась на весу, в том же положении. Наверное, точно так же она торчала бы из сугроба, похоронившего неудачливого скалолаза. Ну что ж. Пятидесятый калибр -- тоже своего рода стихийное бедствие.

Человек примерился секатором к застывшей руке. Стиснул губы. Еще сильнее.

С сухим треском сломался ледяной сустав.

Муниципальный госпиталь

Аннаполис, штат Мэриленд

22 декабря 1994

Четверг

10:40

Один из операционных залов отвели под следственные мероприятия, поскольку госпитальный морг под них приспособить не удалось. Молдер, которому пришлось добираться из Александрии через Штаб-квартиру в Вашингтоне, появился позже всех. Дэйна с надеждой спросила:

-- Есть какие-то новости о Уиллисе?

-- Единственная информация, которой располагает полиция, прежняя: пропал без вести. На работе не появлялся, дома не ночевал. По пути сюда я слышал что-то о расчленении.

-- Да-а, -- протянула Дэйна и повела напарника к передвижному столу, на котором лежало тело убитого преступника. -- Безымянный палец на левой руке Дюпре был отделен хирургическими ножницами, -- она приподняла простыню, демонстрируя бескровную культяшку. -- Мы сняли отпечатки пальцев с инструмента. Они принадлежат Уиллису.

-- Ты говоришь, он бегает за этой парочкой уже больше года?

-- Да, -- вздохнула Скалли. Картинка выстраивалась неприглядная, точнее -- омерзительная.

-- Он ведь жил этим делом? -- не успокаивался Фокс.

-- Да, последний год он занимался только этим.

-- И постоянно думал только о нем?

Сжав на мгновение зубы, Скалли раздельно и четко повторила вслед за напарником:

-- Да, все о чем он думал и говорил, было это дело.

-- Как ты считаешь, что с ним могло случиться? -- с сочувствием спросил Молдер.

-- Пост-травматический психоз, наверное. Примерно в таком состоянии солдат иногда расчленяет тело убитого врага.

Молдер решил, что правила вежливости соблюдены и смотреть на труп больше незачем. И отошел к письменному столу, на который бросил папку с делом "влюбленных".

-- Но это не объясняет, почему он исчез неизвестно куда... -- Фокс открыл папку, быстро перелистал несколько страниц, ткнул пальцем в фотографию. -- Вот это напарница Дюпре. Что ты о ней знаешь? Лула Филлипс, -- прочитал он и поднял взгляд на Скалли.

Та привычно вздохнула и принялась отвечать урок:

-- Они познакомились, когда она отбывала десятилетний срок заключения за убийство в тюрьме Луменс, в Мэриленде.

-- А он снят в форме, -- быстро произнес Фокс.

-- Он работал охранником, пока директор тюрьмы не узнал об их романе. Такое трудно удержать в секрете. А у них -- по словам подружки Лулы -- был совершенно сумасшедший роман.

-- Здесь написано, что она была выпущена второго мая девяносто третьего года.

-- За неделю до первого ограбления в Аннаполисском отделении Национального банка, -- подхватила Скалли, перешла поближе к напарнику и оперлась о стол. -- Первый из серии практически идентичных случаев. И первая смерть. Шестидесятипятилетнюю служащую банка во время ограбления ударили по голове рукояткой пистолета. Впоследствии она умерла от кровоизлияния в мозг.

-- За что? -- коротко спросил Молдер. Ему эта информация на глаза не попадалась.

-- Ее ударили только за то, что она недостаточно быстро перекладывала деньги в мешок. Чудесная парочка. Судя по всему, они работали по очереди. Пока один грабил, второй дожидался в машине. За время своей совместной деятельности эти подонки убили семь человек и похитили более ста тысяч долларов.

-- Неплохие деньги, -- флегматично прокомментировал Молдер. -- А теперь их еще и не придется делить пополам.

-- Мы разместили ее фотографии везде -- в местных газетах, на телеканалах, они идут под рубриками "Разыскивает ФБР" и "Самые опасные преступники в Америке" и так далее... Я тебе что, наскучила?

Молдер ответил не сразу. Ему потребовалось видимое усилие, чтобы отвлечься от своих мыслей.

-- Они были женаты? -- наконец спросил он. Это была всего лишь догадка, но Призрак почти не сомневался, что прав.

-- Да, -- ответила Скалли. -- Они поженились в мае прошлого года, в Атлантик-сити. Ну, и что?

-- А то что я не думаю, что имело место обыкновенное расчленение трупа на почве пост-травматического психоза. И некрофилии там тоже не было.

Фокс несколько секунд, заметно волнуясь, всматривался в мертвое лицо Дюпре. А затем безжалостно произнес:

-- У него срезан палец, на котором он носил обручальное кольцо.

Северная окраина Балтиморы, штат Мэриленд

21 декабря 1994

Среда

18:30

На северной окраине Балтиморы множество пустырей. Этот, длинный, украшенный несколькими стихийными свалками, зажат между кварталом дешевой застройки и строящейся уже года три (и трижды за это время горевшей) муниципальной многоэтажкой. На пустыре с незапамятных времен уцелело несколько маленьких деревянных домиков, сдававшихся в наем за гроши. Их трудно назвать комфортабельными, и главное их достоинство -- не уют. Нет близких соседей -- нет и слухов. Нет и желающих поправить свое материальное положение, сказав несколько пустячных фраз по телефону. Не надо вводить людей во искушение.

Человек с внешностью Джека Уиллиса долго смотрел сквозь дверное стекло. Никого. Он быстро обернул руку грубой тряпкой и ударил в стекло. Брызнули осколки. Человек сунулся внутрь, в образовавшуюся дыру, и осторожно, стараясь не порезаться об острые края, повернул дверную ручку. Изнутри дверь открывалась легко. Лула иногда пеняла, что защелка замка не работает. Надо будет починить, хотя бы теперь...

-- Есть здесь кто-нибудь? -- человек спрашивал громко и уверенно, зная, что ему нечего бояться.

Три комнаты. Минимум мебели. Обшарпанные голубоватые обои. Распотрошенный шкаф. Холодильник остался включенным -- это хорошо, потому что купить еды было бы не на что. Низко над домом, с тяжелым гудением прошел самолет, и человек поднял голову, приветствуя привычный, почти домашний звук. Все остальное в доме теперь казалось чужим, даже стены, даже старенькая разбитая тахта...

-- Малышка, малышка, малышка... -- забормотал человек. В его голосе звучала тоска, неотличимая от боли.

Он опустился на колени у камина, запустил руку за фальшивую панель и долго шарил в занозистом пространстве тайника.

-- Проклятье! -- со злостью выругался он, когда понял, что поиски тщетны.

Руку вдруг нестерпимо засаднило. Человек поспешно задрал рукав и обнаружил на коже, повыше запястья огромную ярко-алую опухоль удивительно знакомых очертаний.

Он смотрел на странное образование долго, но дотронуться не решался. Зуд постепенно стихал. Опухоль буквально на глазах уменьшалась. Она словно растворялась в теле Джека, медленно просачиваясь сквозь кожу. Но полностью так и не исчезла.

Ее остатки осели на коже черно-красной татуировкой в виде извернувшегося дракона.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

22 декабря 1994

Четверг

16:10

-- Это отпечаток большого пальца левой руки, -- указала Скалли на ярко освещенный увеличенный отпечаток.

Молдер глубокомысленно уставился на фотографию:

-- Значит, тот, кто последним воспользовался этими ножницами, держал инструмент в левой руке.

-- Что значит "тот кто последним пользовался"? -- возмутилась Скалли. -- Я же тебе говорю, это Уиллис.

-- Я проверял: Уиллис держал пистолет в правой.

-- Мог бы и у меня спросить, -- возмущение Скалли нарастало. -- Я бы тебе без всяких проверок сказала, что Уиллис -- правша.

-- Между тем, -- гнул свое Молдер, -- все видеокамеры в банке показывают одно и то же: Дюпре -- как раз левша.

-- Я не очень понимаю, куда ты клонишь, -- встревоженно проговорила Дэйна.

-- Сколько Уиллис провел в коме, прежде чем вы его вытащили обратно?

-- Чуть больше тридцати минут.

-- Посмотри, пожалуйста, эту кардиограмму. Запись сердечной деятельности Уиллиса непосредственно после возобновления. Ты врач. Как по-твоему, на что это похоже?

Скалли развернула хрустящий лист линованной бумаги кардиографа.

-- Да на что угодно, -- пожала она плечами, -- неполадки в приборе, перегрузка, скачок напряжения в сети, кусок старой записи...

-- Но... -- Молдер шумно выдохнул и продолжил, -- похоже это на что?

Скалли смирилась. Тот ответ, которого добивался Молдер, был и впрямь очевидным, хотя и бредовым.

-- На два сердца.

"Этого ты от меня добивался?"

-- На два, а не одно, -- Призрак почувствовал, что слишком торопится. Для Скалли требовалась более подробная аргументация. -- Ты ведь, наверное, знаешь: Дюпре и Уиллис впали в кому одновременно.

-- Та-ак, -- протянула она, -- и что же?

-- То есть, формально оба человека какое-то время были мертвы.

-- Формально -- да. Но Уиллиса мы оживили.

-- Мы оживили его тело, -- поправил Призрак.

-- Молдер! -- начала было Скалли.

Но он не позволил ей договорить, подскочил, навис над ее рыжей шевелюрой. Скалли пришлось вывернуть шею, чтобы смотреть напарнику в глаза.

-- В палате интенсивной терапии одновременно умерло двое мужчин. Один из них в конце концов вернулся обратно. Мы его воскресили. Вопрос только в том: кто из них вернулся.

Скалли тяжело сглотнула и опустила взгляд.

На нее уставился с фотографии Уоррен Дюпре, молодой, безбородый, не убивший еще ни одного человека.

Биологический факультет

Мэрилендский университет

23 декабря 1994

Пятница

09:30

Профессор Варнес с радостью согласился дать агентам ФБР небольшую консультацию, но сразу предупредил, что времени у него мало, и он не сможет отдать им свое внимание безраздельно. Теперь он носился по огромному кабинету, служившему одновременно учебной аудиторией для избранных студентов, перекладывал по дороге какие-то бумаги, воздвигал и рушил стопочки из картонных папок, переставлял учебные пособия... Видимо, готовился к следующей лекции. Весь Мэрилендский университет знал, что лекции профессора отличаются от эстрадных шоу только отсутствием цветомузыки и более высоким уровнем профессионализма. А Молдер уже давно понял, что заставить профессора просидеть неподвижно хотя бы пару минут может только заданный в лоб бестактный вопрос, требующий полного сосредоточения.

Но разговаривал профессор весьма доброжелательно. Он оказался симпатичным, молодо выглядящим стариканом, из тех, что ежегодно, не прилагая к этому никаких усилий, поражают сердца десятка-другого первокурсниц и пожизненно становятся кумирами лаборанток, аспиранток и ассистенток собственной кафедры. Среднего роста, седой, аккуратная гладкая прическа; белый тщательно отглаженный халат уже давно не сходится на животе, поэтому появилась привычка не застегивать "эту тряпку, которая бессовестно садится после каждой стирки"; под халатом -- элегантнейший черный костюм и чертовски дорогой галстук; голос обворожительный, любой проповедник за такой продал бы душу кому угодно... И, как ни смешно, экстравагантная манера поведения была обусловлена наивным стремлением педагога заставить студента додуматься до истины самостоятельно. Кстати, именно этому педагогу -- удавалось.

-- Что вы можете мне сказать, об ощущениях, которые испытывают умершие люди? Как, собственно, воспринимается наступившая смерть?

-- Как известно, описывают их довольно сходным образом: человек поднимается над собственным телом, душа летит по длинному коридору, в конце которого сияет необыкновенный свет... -- Дэйна пожала плечами.

Молдер прислонился к косяку и старательно молчал. Это он был инициатором встречи, и почти все, что мог сказать профессор Варнес, слышал не впервые.

-- А как ученый вы можете поверить, что все так и происходит? -- профессор перебежал к окну, перевесил плакат с изображением скелета чуть пониже и вопросительно уставился на Скалли.

-- Ну... -- замялась она на мгновение, -- это что-то вроде диссоциативного галлюцинаторного синдрома. Видения, порожденные сумеречным состоянием мозга.

-- Вы знаете, что некоторые люди, пережившие клиническую смерть, больше не могут носить часы. Во всяком случае, те, кто пережил ее взрослым. Видимо, влияние электрических разрядов, которые возникают, когда умирающее тело возвращается к жизни. Даже механические часы начинают врать, а электронные показывают черт-те что и довольно быстро ломаются совсем. Я понимаю, это звучит по-дурацки, но, похоже, этот ваш диссоциативный галлюцинаторный синдром сопровождается переходом огромного количества энергии в другую форму. Вот, -- профессор извиняющимся жестом развел пухлые ладони.

-- Доктор Варнес полагает, -- счел возможным пояснить Молдер, -- что именно энергетический переход вызывает ощущение кружения в полете. Если в посмертном видении есть этот элемент, у пациента могут проявиться впоследствии паранормальные способности.

-- Рассмотрим далее, -- профессор перебежал к соседнему столу и аккуратно поставил на ребро картонную папку, придержав ее за завязки.

Скалли невольно представила себе этого округлого человечка на лекциях. Это вот так он и бегает, размечая каждое положение своей теории собственными перемещениями в прострастве. И ведь не суетится -- каждое движение отточено, каждый жест просчитан.

Молдер ничего представлял. Он на этих лекциях неоднократно бывал лично. Студенты смотрели и слушали их, как телеспектакль по еще не опубликованному роману Стивена Кинга. Вот и сейчас: профессор держит паузу, а взгляды слушателей, против их воли, прикованы к покачивающейся папке -- упадет или нет?

Необходимая пауза закончилась. Мягкая профессорская ладонь коротким поворотом уложила папку на стол, сняв напряжение, чтобы можно было продолжить фразу:

-- Люди возвращаются после смерти очень сильно изменившимися.

-- В чем это выражается? -- немедленно спросила Дэйна.

-- Во-первых, глубокие личностные изменения -- они устойчиво и достоверно фиксируются практически любыми тестами. Усиливается жажда жизни. Затем -- проявление и обострение экстрасенсорных способностей.

Обычно в этот момент половина аудитории взрывалась восторженным вздохом, а вторая половина -- разочарованным мычанием: "Экстрасенсы... Еще про зеленых человечков расскажите!"

Только, в отличие от авторов газетных сенсаций, доктор Варнес уже много лет имел дело исключительно с фактами, статистикой, сравнительным анализом, корреляциями... Человеку непредвзятому он мог бы доказать практически любое из высказанных утверждений.

-- Ну, а как насчет отрицательных последствий? -- поинтересовался Фокс. Сунув руки в карманы, он старательно изображал свою полнейшую незаинтересованность в этом вопросе.

-- Они проявляются значительно реже, но... Я бы сформулировал это так: видимо, существует окно смерти, во время которого тело, точнее, умирающая и воскресающая личность весьма уязвима и подвержена... -- доктор замялся.

-- Подвержена -- чему? Я не понимаю, о чем вы говорите, -- резко сказала Дэйна. Теперь она не сомневалась, что перед встречей Молдер проинструктировал профессора, чему следует уделить особое внимание.

Доктор захлопнул папку. Чувствовал он себя неловко. Тому, что он собирался рассказать, доказательств у него не было. И о репрезентативности выборки говорить не приходилось. В его практике этот случай был единственным.

Варнес тяжело плюхнулся на стул напротив Скалли, чтобы видеть ее глаза. Она выпрямилась, как гвоздик. Профессор, отставив театральные эффекты, заговорил тихо. Правда, жестикулировать он так и не перестал.

-- В моей группе добровольцев был пилот гражданской авиалинии. Его самолет потерпел аварию, летчик разбился вместе с тремя пассажирами. Это было несколько лет назад. Он помнит, как плыл , окруженный сияющей аурой, и чувствовал жгучее желание вернуться назад, в тело. Его оживили врачи "скорой помощи" на пути в больницу. Он -- единственный оставшийся в живых после катастрофы. Вскоре после этого его стали посещать назойливые видения: как он занимается любовью с женой. Видения были очень подробные, детальные, до мелочи совпадающие с тем, как это происходило на самом деле. А потом ему стало казаться, что с его женой завел роман и еще один человек. Пилот так же детально видел этого человека, занимающимся любовью. Это был пассажир разбившегося самолета. Мертвый пассажир. Нечто, составляющее его сущность, вселилось в пилота, и он воспринимал это нечто как самостоятельную личность.

-- И что же дальше?

-- Пилот, чем дальше, тем сильнее утрачивал адекватное восприятие ситуации. Попросту говоря -- сходил с ума. Официально установленный диагноз -- шизофрения. В конце концов он задушил свою жену телефонным проводом.

"Телефонный провод! Ей-богу, Стивен Кинг, да и только. Подобная история и должна заканчиваться вот такой вот выразительной подробностью". Скалли хмыкнула.

-- Хорошенькая история, -- как бы про себя пробормотал полувопросительно Молдер, наклоняясь к коллеге.

Скалли промолчала. Ей надо было подумать.

Окончательный вывод оформился у нее, когда вместе с Молдером они спускались по лестнице, направляясь к выходу с факультета:

-- Собственно, все эти посмертные переживания довольно просто объясняются и без привлечения сверхъестественных явлений -- подобный эффект может вызывать стимуляция центральной части мозга. Опыты, насколько я знаю, проводились... Но тем не менее -- тем не менее, Молдер! -- наш случай вполне объясним и без глубокого вмешательства в нервную систему -- я ведь прекрасно понимаю, ты мне сейчас скажешь, что прямого воздействия на мозг Джека не было. Причины странностей в его поведении -- чисто психологические и медицинские.

-- Например? -- тут же спросил Призрак.

-- Например, шок. Травма. Кислородное голодание. Личность Джека, по-видимому, претерпела некоторые изменения...

"Опять "Джек", а не "Уиллис", не правда ли? Ну же, Скалли, договаривай..."

-- Как ты можешь судить о его личности?

"Рано или поздно об этом пришлось бы сказать. Лучше -- сейчас."

Дэйна задумчиво улыбнулась:

-- Мы встречались с ним почти год. Он был моим инструктором в Академии.

Молдер, хоть и ожидал чего-то подобного, встал как вкопанный.

-- Какой, однако, поворот сюжета.

Дэйна приостановилась, не доходя двери, вернулась к застывшему посреди университетского коридора напарнику.

-- У нас с ним день рожденья -- в один и тот же день. Три года назад мы вместе праздновали его в Стаффорде.

Молдер невольно улыбнулся. Такой женственной он Дэйну еще не видел. Куда-то подевались и непробиваемая самоуверенность, и железобетонная самодостаточность.

-- ... играли в биллиард, -- продолжала рассказ Скалли.

Молдер перестал улыбаться.

-- ... Джеку было очень трудно расслабиться и отвлечься от дел. Для него это всегда было почти невозможно. Он всегда оставался напряженным, безжалостным и целеустремленным.

-- Как ты думаешь, он предрасположен к психическим изменениям после пережитой смерти? -- жестко спросил Призрак.

-- Я считаю, что между двумя утверждениями -- что Джек пережил клиническую смерть и что в него вселилась постороння личность -- огромная дистанция, -- Дэйна печально покачала головой. -- Это не одно и то же, Молдер.

Гостиница для постоянного проживания "Десмонд Арм"

Аннаполис, штат Мэриленд

22 декабря 1994

Четверг

11:56

Человек с внешностью Джека Уиллиса не сразу нашел нужную квартиру. Ему пришлось довольно долго крутиться по коридорам -- к счастью, пустынным в это время суток. Зато теперь он прекрасно ориентировался в здании. И заодно присмотрел себе новое убежище. Ему очень не хотелось возвращаться в брошеный холодный дом, где он провел нынешнюю ночь, не раздеваясь, свернувшись в скулящий комок на тахте. И ему срочно нужны были деньги. Ускользнув от копов, Лула вывезла из дома все ценные вещи, подчистую, оставив только тряпки. Или это братец постарался?

Человек резко остановился и со жгучей ненавистью уставился на дверь. Если бы Скалли увидела своего бывшего инструктора в этот момент, она бы, пожалуй, -- прежде чем отвергнуть -- отнеслась к фантастическому предположению Молдера Видимо, предполагается, будто нормальный читатель способен следить за верменными петлями в сюжете и поймет, что данная ситуация - ДО разговора на биофаке. Ошибка! ТАКОЙ читатель - только профессионал. Следует СПЕЦИАЛЬНО обратить внимание массового потребителя на выверт во временной развертке. Ну, скажем, обозначить отдельной строкой в подзаголовках дни недели.с большим вниманием. Джек следил за гостиницей, где довольно долго жил младший брат Лулы Филипс, никчемный слабохарактерный балбес без определенных занятий. В конце концов Уиллис убедился в абсолютной бесполезности засады -- это было примерно два месяца назад. Рассказывая о неудаче, он выглядел разочарованным и даже обмолвился о желании набить братцу Томми физиономию. Но -- Скалли не сомневалась -- Джек никогда в жизни не утратил бы контроль над собой настолько, чтобы позволить желанию взять верх над разумом.

А в гостинице имело место именно сокрушительное поражение разума. Человек ударом ноги вышиб дверь и ворвался в комнату. Лежащий на кровати парень, вместо того чтобы вскочить, только выкрикнул недоуменное ругательство и натянул одеяло до подбородка, а вторгшийся чужак, мгновенно оценив расстановку мебели и ситуацию, дернул на себя ящичек прикроватной тумбочки... Все правильно. Пистолет лежал там, где и должен был. В следующую секунду черный зрачок металлического ствола уставился в висок хозяина квартиры.

-- Какой же ты предсказуемый, Томми, -- недобро усмехнулся незнакомец. -- Все твои привычки так легко угадать.

-- Что тебе надо? Кто ты такой? -- парень начал заикаться.

-- Вылезай из постели, свинья! -- скомандовал чужак.

Он отвернулся, окинул взглядом убогое жилье и пошел в угол, где было выгорожено подобие кухоньки. Перепуганного и сбитого с толку хозяина можно было не опасаться.

-- Я совершенно не одет! -- взвизгнул Томми.

-- Вылезай! -- лениво бросил бандит. -- Я не хочу в тебя стрелять, но ты меня вынудишь.

Парень тут же вскочил. Одеяло соскользнуло на пол, и оказалось, что "совершенно не одет" -- вранье. На Томми были старенькие жеваные джинсы, правда, сползшие с талии. По открытой безволосой груди мотался на шнурке аляповатый крест.

-- Слушай, кто ты такой, а? Ты пришел от хозяина?

Незнакомец, не слушая, открыл холодильник и беспардонно принялся рыться в продуктах. Говорить о хороших манерах человека, вооруженного только что отобранным пистолетом, Томми бы не рискнул, даже будь он сам воспитан идеально. А теперь он даже обрадовался. Скорее всего, какое-то недоразумение. Пугают.

-- Я заплатил за квартиру, клянусь тебе. Можешь спросить Освальда.

Незнакомец вскрыл банку газировки, отхлебнул и рявкнул:

-- Заткнись.

Грохнула дверца холодильника.

-- Где она? -- жестко спросил бандит, сузив глаза.

-- Она -- кто? -- искренне удивился Томми.

-- Твоя сестра.

-- Лула?

Банка полетела в угол, заливая шипящей газировкой стены и пол. Потерявший терпение незнакомец рванулся к Томми с такой яростью, что парень шарахнулся назад, споткнулся о кровать, завалился на спину, закрываясь руками, и сбивчиво заговорил:

-- Я не знаю! Я не знаю, я клянусь тебе! Я просто жду, когда увижу ее в "Новостях". Я больше ничего тебе не могу сказать...

Неизвестно, сколько еще пришлось бы ему попусту молоть языком, в любой миг ожидая удара рукояткой по зубам, но Томми повезло.

-- Смотри сам! -- выкрикнул он, тыча пальцем в экран.

Человек оглянулся. Напротив кровати стоял старенький черно-белый телевизор. И во весь экран на зрителей надвинулось хмурое женское лицо с крупными тяжеловатыми чертами. Эту фотографию человек хорошо помнил. Она была не слишком удачна. Лула плохо получалась на фотографиях. Неподвижное изображение было бесильно передать очарование этой женщины.

Томми схватился за кроссовки и принялся торопливо обуваться. Он почти успокоился: да, действительно, случилось не совсем обычное, но не имеющее к нему прямого отношения недоразумение.

Незнакомец сдвинул шпенек регулятора звука -- никакого эффекта; со злостью грохнул кулаком по крышке телевизора. Томми по-дурацки осклабился:

-- Звук у него не работает. Ну что? Опередили тебя, приятель?

-- Ты так считаешь?

Голос чужака звучал надломленно, и в нем слышалась отчетливая угроза. Томми снова забеспокоился:

-- Нет, ничего я такого не считаю, что ты...

Выдающимися умственными способностями Томми Филипс не страдал, но, благодаря многократной физической обработке лицевой поверхности, твердо выучил: если имеешь дело с психом, лучше его не злить.

Незнакомец выключил телевизор и медленно выпрямился. Лицо его искривилось, губы задрожали:

-- Я скучаю по ней, Томми. Мне ее так не хватает, так не хватает, просто ужас какой-то... Вот почему я вернулся...

Парень откинулся на спинку кровати. Было что-то очень знакомое в этих словах, в выражении глаз, в... нет, не в голосе -- в интонациях...

-- Подожди-подожди!.. Мы разве с тобой знакомы?

-- Все что я вижу -- я вижу через нее, ее глазами, -- незнакомец продолжал говорить, не обращая внимания на своего невольного собеседника. Он не замечал даже, что творится с ним самим, не замечал, что тихонько всхлипывает, что слезы набрякли в уголках глаз...

-- Слушай, -- обалдело заметил вдруг Том, -- у тебя кровь идет.

Человек опустил взгляд, завороженно коснулся расползающегося по серому свитеру алого пятна. Потом посмотрел на испачканную кровью руку и прошептал:

-- Даже уродство красиво -- и только благодаря ей.

Ностальгическое забытье в долю секунды превратилось в бешенство. Человек вскинул пистолет, рывком снял с предохранителя, прицелился. Томми рефлекторно поднял руки, вжался в спинку кровати и забормотал:

-- Хорошо-хорошо, что ты хочешь, я все сделаю...

-- Ты заманил нас в ловушку, Томми, -- со сдавленной яростью бросил чужак. -- Ты продал нас федералам.

Такую фразу мог произнести только один человек в мире. Забыв о незнакомой внешности, Томми всмотрелся в сумасшедшие глаза.

-- Д-дюпре?

Он не сообразил, что для человека с пистолетом это означало только одно: 'Больше ты еще никого продать не успел? И не успеешь'. 

Высокий угрюмый мужчина остановился у выхода из квартиры и принялся грызть ноготь. Денег у Томми оказалось даже больше, чем ожидалось. Значит, Лула уже успела подбросить братишке -- сукину сыну! -- очередную подачку. Но сама она здесь не появлялась. И федералы ее ищут. И его, наверно, ищут... А он даже не знает, как зовут этого типа, в чье тело он угодил! Человек нервно хохотнул. А что -- они теперь сами сюда и придут. И сами скажут, и кто он такой, и как его имя. И Лулу для него найдут -- куда ж они денутся.

Человек тщательно обтер пистолет, вышел на лестничную площадку и швырнул оружие в мусоропровод. Пусть найдут. Что еще надо? Голова постоянно кружилась, и человек старался мысленно удерживать перед глазами всю цепочку рассуждений, опасаясь сбиться. Что же следующее... Ах да. Переодеться. Во что? Переодеться в... Придется идти в магазин и купить.

Человек прижал ладонь к подсохшему кровавому пятну на свитере. Боли он не чувствовал -- только неприятное ощущение на заскорузлой коже. И, как ни странно, кровь уже перестала течь.

Место преступления

Гостиница для постоянного проживания "Десмонд Арм"

Аннаполис, штат Мэриленд

23 декабря 1994

Пятница

13:00

По сложившейся традиции, Скалли всегда выслушивала рапорт полицейского офицера. Но на этот раз ее обязанность успел взять на себя руководитель местного регионального отделения ФБР Дэниел Браскин -- и теперь пересказывал полученную информацию коллеге из Вашингтона.

-- Вообще что-то похожее на выстрел соседи слышали вчера, около полудня. Но забеспокоились только сегодня утром, когда никто не ответил на стук. Видимо, парень не слишком часто выходил из дому. Только тогда и сообразили. По вызову девять-один-один приехал патрульный и обнаружил, что крысы нашли труп первыми. Жертву зовут Том Филипс. Как только мы установили личность, сразу сообщили вам.

-- Он действительно родной брат Лулы?

-- Фамильное сходство между ними найти теперь трудновато: ему в лицо выстрелили из сорок пятого калибра, а потом еще и крысы поработали...

"Почему люди так идиотски шутят при самых неподходящих обстоятельствах? Шутил бы дома -- если уж вообразил, что у него есть чувство юмора," -- досадливо подумала Скалли.

-- Что на него есть? -- вслух спросила она.

Молдер с рассеянным видом бродил по комнате, то и дело поглядывая на главный предмет обстановки -- широкую кровать с растекшимся кровавым пятном на грязной подушке.

Браскин открыл блокнот:

-- Филипс жил здесь последние шесть месяцев. Несколько раз попадал к нам -- в основном, за хранение наркотиков. Ничего серьезного. Нигде не работал. Источник средств существования неизвестен. По слухам, ему помогала сестра, но саму ее здесь никогда не видели.

Теперь Призрак внимательно рассматривал старенький телевизор -- эдакий гибрид комода с аквариумом. Еще раз поглядел на кровать и спросил:

-- Телевизор был включен, когда нашли тело, или нет?

Вопрос Молдера прозвучал невпопад. Браскин сбился с доклада. Скалли посмотрела на напарника с легким неудовольствием.

-- Нет. А что? -- ответил, наконец, Дэниел.

-- Ну, поскольку я не вижу книг, надо полагать, что чтение к любимым занятиям Томми не относилось. А исходя из того, в каком положении лежал труп, можно легко представить, что убитый в момент выстрела смотрел телевизор.

Браскин всплеснул руками:

-- Э-э... Ну, возможно, ты прав. Поговори с экспертами, может быть, вы и найдете что-нибудь...

Из коридора донесся резкий мужской голос:

-- Прочь с дороги! По правилам мне разрешен допуск на место преступления.

-- Сначала вы должны предъявить мне документы, -- молодой полицейский, дежуривший у дверей, даже не повысил голос. Мало ли кто и как пытается прорваться туда, где было совершено убийство. Патрульные ко всему привыкают быстро. На репортера этот тип, конечно, не похож, и морда слишком угрюмая, и костюм строгий, и плащ черный - ни дать ни взять, фэбээровская униформа. Но, если у тебя нет удостоверения, ты можешь быть похожим хоть на Ронни Рейгана.

Скалли и Молдер переглянулись.

-- Похоже, ты была права, -- тихо сказал Фокс. -- Он не в себе.

-- Извини, пожалуйста... -- не отрывая взгляда от человека, скандалившего с патрульным, Скалли оставила напарника и пошла к выходу. -- Джек!.. -- тревожно окликнула она.

Тот, кого она назвала Джеком, повернулся. На Дэйну уставились воспаленные блестящие глаза.

И перед этими глазами немедленно появилось дрожащее, но отчетливое изображение: молодая рыжеволосая женщина с пистолетом в руках. Руки трижды вздрагивают от отдачи. И картинка переворачивается, разлетаясь на множество осколков...

-- Какие-то осложнения? -- женщина обратилась одновременно к обоим мужчинам. Ее срывавшийся голос выдавал сильное волнение.

-- Да нет, никаких осложнений, -- ответил скандалист. Слова следовало подбирать как можно тщательней. Не приходилось сомневаться, что бывший хозяин тела и эта женщина друг друга знали. -- Просто у меня нет с собой документов. Может быть, достаточно просто сказать этому джентльмену, кто я такой?

-- Все в порядке, сержант, -- быстро проговорила она. -- Это агент Джек Уиллис, отдел насильственных преступлений, из Вашингтона. Пропустите его, пожалуйста.

-- Я только выполняю свой долг, мисс, -- флегматично отозвался полицейский.

Дэйна за руку вытащила Джека в коридор.

-- Бог ты мой! Уиллис, что с тобой случилось? Тебя добрая половина Конторы ищет! Где ты был?

-- Да, я понимаю, конечно, но... Я какой-то сам не свой в последнее время. Я, когда очнулся...

-- Джек, я как врач настаиваю, чтобы ты немедленно отправился обратно в больницу.

-- О нет-нет-нет! -- перебил ее мгновенно разозлившийся мужчина. -- Ни за что! Я остаюсь здесь.

-- Тебе нельзя оставаться! -- глаза у Скалли сделались совершенно круглыми.

-- Кто это сказал? С какой стати?

-- Джек, ты едва выжил после серьезного ранения. Чудо, что ты вообще на ногах держишься.

-- Слушай, -- мужчина перешел на шепот, -- это ведь квартира Томми Филипса, правда?

-- Джек, -- начала было Скалли, -- можно тебя спросить...

-- Его убили из сорок пятого калибра или нет?

-- Да, это так, -- после короткой паузы ответила она.

-- Я был прав! Так вот -- это оружие выбирала Лула. Я знаю этих людей, я знаю их лучше, чем кто бы то ни было! И если я прав по поводу оружия -- мы уже на полпути к разгадке.

Дэйне было трудно согласиться, но она хорошо знала Джека. Когда его захлестывало, разумные аргументы действовать переставали. Чтобы отправить его сейчас в госпиталь, ей понадобились бы санитары. И он бы ей этого не простил.

-- Я понимаю, -- мягко начала она, -- ты начинал это дело...

-- И я же его и закрою -- чего бы мне это ни стоило! -- придушенно выкрикнул он.

-- Хорошо, -- "Только бы Джек не сбежал снова! Удрать из больницы с дырой в грудной клетке -- сумасшествие какое-то!" -- Но я настаиваю: сразу же после того, как мы закончим здесь работать, ты отправишься в госпиталь, где проведут полное физическое и психическое освидетельствование. И если по результатам тебе назначат постельный режим, ты больше бегать не будешь. Мы перевезем тебя в Вашингтон, и будешь нормально долечиваться. Это совет не только коллеги, но и друга, не спорь, Джек! -- "Только бы он опять не исчез!"

-- Хорошо, -- повторил он вслед за женщиной. -- Условия честные.

И прошел мимо дежурного полицейского в комнату. Дэйна поплелась было следом, но передумала и решила постоять в коридоре. Если Джеку опять вздумается прогуляться, она его встретит.

-- С возвращением тебя, -- улыбнулся Уиллису высокий молодой брюнет.

-- Джек, -- представился он, протянул руку в ответ и только потом сообразил, что -- скорее всего -- этот проклятый Уиллис уже встречался со всеми присутствующими.

-- Рад, что ты снова среди живых, -- поздоровался второй.

-- Я тоже этому рад. Что тут у вас?

-- Агент Молдер нашел отпечаток на экране телевизора. Правда, частичный, но уже ясно, что он не принадлежит жертве.

"Очень осторожно! Каждое слово -- очень осторожно. Проклятье, стереть отпечатки по всей комнате -- и начисто забыть самый заметный предмет! А теперь поздно. Эксперт уже снял отпечаток."

-- Отличная работа, агент Молдер, -- криво улыбнувшись, пробормотал он вслух. -- Вы произвели на меня впечатление.

Фокс мог бы сказать то же самое. У Джека Уиллиса изменилось выражение лица. Глаза запали и глядели чересчур настороженно. Он явно нервничал и был не уверен в себе. Часто облизывал губы. И вообще, лучше не скажешь -- он произвел на Призрака сильное впечатление. И -- весьма неприятное.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

26 декабря 1994

Понедельник

Около полудня

Человек с внешностью Джека Уиллиса провел полтора дня в весьма напряженной работе. Эта рыжая ("которая меня застрелила") оказалась невероятно упрямой. Она таки-отвезла его в госпиталь и нахально настояла на своем присутствии при медосмотре. Врачи возились долго -- главным образом, потому что никак не могли поверить собственным глазам: чудовищная рана, едва не отправившая Уиллиса к праотцам всего два дня назад, закрылась и почти не причиняла раненому неудобств. Агента выписали, вернули ему одежду, служебное удостоверение, связку ключей, бумажник и торжественно проводили к выходу. У выхода рыжая нахалка снова впилась в Уиллиса, словно репей, недвусмысленно заявив, что собирается собственноручно уложить больного приятеля в постель... то есть, отвезти домой. На этот раз ее вмешательство пришлось кстати: раненый понятия не имел, где находится квартира от его ключей. Этот неприятный факт удалось списать на усталость и частичное выпадение памяти. Кстати, квартирка у агента ФБР оказалась крохотной, со спартанской обстановкой. С приличной жратвой там тоже было скверно: покойник соблюдал какую-то дурацкую диету. Зато кое-какие полезные документы нашлись, в том числе дневник, который воскресший Уиллис изучал все воскресенье.

Следующий день прошел на пределе нервного напряжения: шесть часов тестирования, постоянные поздравления от не разберешь кого, сложные маневры по определению собственного рабочего стола... Слава богу, что характер у этого типа был тяжелый и особо близких друзей, вроде, не обнаружилось. Кроме той рыжей -- Дэйны Скалли. Напарник звал ее только по фамилии.

Сегодня основной задачей стало получить положенное по закону табельное оружие, поскольку, обезоруженный, Уиллис чувствовал себя хуже, чем голый. Дорвавшись до служебного тира, он, наконец, расслабился и позволил себе немного отдохнуть. Синяя мишень, символизирующая человеческую фигуру, -- это, конечно, суррогат, но превращать ее в решето было приятно.

Здесь и нашел спецагента Уиллиса спецагент Молдер. Наушники Фокс предусмотрительно не захватил и наблюдать за стрельбой ему пришлось, заткнув уши пальцами:

-- А ты неплохо стреляешь, -- приветливо улыбнулся он.

-- Ну, ты же понимаешь... -- Уиллис подтянул мишень к себе и открепил продырявленный лист. -- Если я после госпиталя снова беру в руки пистолет, я должен немного потренироваться.

-- Я бы на твоем месте не стал беспокоиться -- стреляешь ты великолепно.

Длинный зануда приноровился ходить по пятам, то и дело забегая вперед и заглядывая Уиллису в лицо. Тот с трудом сдерживал раздражение.

-- Что-нибудь еще?

-- Да... я зачем, собственно, пришел. У Скалли день рожденья, -- Молдер достал из внутреннего кармана пиджака открытку и тонкий фломастер. -- Я хотел тебе предложить: может, распишешься?

-- Конечно, о чем речь! -- в голосе предательски прозвучало облегчение, но оно могло сойти и за радость. Да-да, это можно подчеркнуть: -- С радостью распишусь. Всегда рад отпраздновать что-нибудь приятное.

Уиллис зачиркал по поздравительному адресу. Молдер, сохраняя на губах улыбку, внимательно следил, как коллега выцарапывает несколько слов. Левой рукой.

-- Прошу.

Он вернул подписанную открытку, и в голосе снова прозвучало чувство, которое вовсе не следовало проявлять открыто: "Ну, теперь ты наконец оставишь меня в покое?"

Призрак вприпрыжку побежал в родной подвал.

"Результаты тестирования... Интеллект... несколько снижен. Тревожность... существенно выше нормы. Профиль личности... искажен, показатели не валидны, интерпретации не подлежит. Понятное дело. Невроз... естественно, есть. Самооценка... как и раньше, заниженная. Что еще?.. Вменяем. По всем стандартным тестам разброс в пределах нормы, кроме невротических и отдельных психотических симптомов. Какого еще черта надо Молдеру от человека, перенесшего такую травму? Может, хоть теперь отцепится?"

Дэйна сосредоточенно барабанила по клавиатуре, когда ворвавшийся напарник торжественно положил на клавиши поздравительную открытку с идиотскими цветочками.

-- С днем рожденья, Скалли.

Она сплела пальцы и внимательно посмотрела на Призрака, ожидая объяснений. Вполне оправданно было бы обидеться, но каждый раз, когда Молдер вытворял что-нибудь странное, причины его поступка оказывались разумными. Если ему, конечно, не взбрело в голову мило пошутить.

-- Ты на два месяца поторопился.

-- Это от Уиллиса, -- невозмутимо пожал плечами Призрак. -- Ты ведь сказала, что вы родились в один день?

-- Да.

-- Так вот, -- хладнокровно продолжил Фокс, -- для него это известие -- новость. Я попросил подписать адрес -- он его и подписал. Одной левой.

Молдер отошел к своему столу и плюхнулся в кресло.

-- То есть, ты его испытывал, -- медленно произнесла Скалли, заводясь.

-- Да, -- твердо ответил Призрак. Уж чего-чего, а вины он за собой не чувствовал. -- Просле того как выяснил, что пропали улики по делу об убийстве Томаса Филипса.

-- Какие улики?

-- Отпечаток пальца с телевизора. Лучшее, что у нас было. Прямая ниточка к убийце. Кто-то украл его прежде, чем в лаборатории успели сделать дактилоскопию.

Скалли подошла к напарнику и, поскольку тот остался сидеть, посмотрела на него сверху вниз:

-- И ты уверен, что ответственность за это лежит на Уиллисе?

-- Я не уверен, что Уиллис -- это вообще Уиллис. Ты, по крайней мере, можешь, наконец, смириться с очевидным фактом: пока он был при смерти, произошло какое-то сверхъестественное превращение.

-- А ты можешь, наконец, смириться с тем, что это самое обыкновенное дело, а не "секретный материал"? И отвязаться от человека, которому и без тебя плохо. И ему есть чем заниматься. Да, у него несомненный пост-травматический шок, я это вижу. И изменения в характере. Возможно, левшой он был в детстве, и травма вытащила это из памяти. В литературе и не такие случаи описаны. Но он прошел две независимых экспертизы -- и медицинский осмотр, и психологическое освидетельствование. То, что он не помнит мой день рождения, еще не означает, что в него вселился демон. Он и раньше не помнил, что надо поздравить меня с днем рожденья. Я и сама это не всегда вспоминаю, -- улыбнулась она.

-- А ты не забыла, как раньше выглядела его подпись? -- Молдер был терпелив, как с больным ребенком. -- Смотри: это -- копия формы о выдаче служебного оружия, выписанная за день до того, как Джека Уиллиса застрелили.

Скалли, удержав на языке реплику: "Прекрати говорить о нем как о покойнике!" -- склонилась над страницей.

Уверенные крупные буквы были ровно, как бравые солдатики, вписаны в строчку бланка. Заглавная "джей" решительно выпятила вперед увесистое брюшко.

А на открытке рядом, под отпечатанным "С днем рожденья", было аккуратно написано: "Наилучшие пожелания, Джек". Наискось, мелким неровным почерком, с явным наклоном вправо, с узенькой петелькой в первой букве имени...

Скалли досадливо всплеснула руками:

-- Ну, сколько можно говорить, Молдер! Это стресс, понятно тебе?

Молдер схватился было за голову, но тут же поправился и с самым внимательным видом закивал. Рот он тщательно закрыл, чтобы не ляпнуть ничего лишнего.

-- Мы же знаем, что сильный стресс может оказать такое влияние на поведение человека и его привычки, что непрофессионалу это кажется просто необъяснимым, -- Скалли повторяла эту фразу, наверное, уже в пятнадцатый раз. -- То что ты мне показал, ничего не доказывает.

Молдер плотно сжал губы. "Значит, надо найти более весомое доказательство. А где его взять?" Ему казалось, что он более чем наглядно продемонстрировал, что Уиллис -- это не Уиллис. Как еще это объяснять?!

А Скалли нарочито неторопливым шагом вышла в коридор -- и помчалась разыскивать Джека.

А хмурый мужчина с квадратной физиономией поднялся в общий зал, где стоял стол с табличкой "Специальный агент Джек Уиллис", упал в кресло и принялся перебирать бумаги. Надо полагать, во время рабочего дня надо как-то работать. И возня с делом "влюбленных" вполне подходящее занятие. Главное -- не забывать, каким именем надо себя называть, когда звонят по телефону.

-- Агент Уиллис слушает...

Короткое сообщение заставило его вскочить и схватить плащ. Уже одетый, он налетел на Скалли ("на эту рыжую, которая меня застрелила").

-- Джек, ты куда?

Он напомнил себе, что Джек Уиллис и эта женщина дружили. И вместе были в Мэрилендском банке. ("И там она меня застрелила").

-- Хозяин дома, кажется, нашел нашу беглянку. Он опознал ее по фотографии и позвонил.

-- По горячей линии?

-- Да. Вот адрес.

-- Джек, можно я тебя спрошу?

-- Да?

-- Это по делу об убийстве Филипса. Отпечаток пальца, который нашел агент Молдер на телевизоре. Он исчез.

Джек приостановился:

-- Ну и что?

-- А то что ты оставался в комнате, где лежал пакет с уликами. И там был только ты один, -- Скалли испытующе глядела на друга.

Теперь, когда она все это выговорила и отступать было поздно, она почти успокоилась. Молдер должен ошибаться.

-- Ты на что-то намекаешь или мне это показалось, Скалли? Я не знаю ничего ни про какие пропавшие отпечатки. Через считанные минуты я закрою самое громкое дело в моей карьере. Ты едешь со мной или нет?

Многоквартирный дом на северо-западе города Сильвер-Спринг, штат Мэриленд

26 декабря 1994

Понедельник

15:20

-- Напомни мне, пожалуйста, номер квартиры, -- попросил он.

-- Двести вторая, -- терпеливо повторила Скалли. Джек задавал этот вопрос уже в четвертый раз.

-- Ах да.

Лифта в доме не было, но подниматься высоко не пришлось. Двести вторая была на втором этаже. За светло-желтой дверью с крупно выведенным от руки номером слышался смех.

-- Как зовут этого типа? -- прошептал Уиллис.

-- Молтович.

Джек хлопнул себя по карманам, повертел головой в поисках звонка, ничего не нашел и постучал костяшками пальцев.

-- Да! Да, уже иду, -- закричали из-за двери.

Противный смех этого типа оказался даже приятней, чем он сам -- уродливый неопрятный толстяк в яркой гавайской рубахе, наброшенной на черную футболку.

-- Мистер Молтович? Я из ФБР. Агент Джек Уиллис. Мы с вами разговаривали по телефону.

-- Да, я помню, -- буркнул толстяк.

-- Вы действительно видели эту леди? -- фотография Лулы была у Джека с собой.

-- Да. Двести седьмая квартира. Два дня назад.

-- А с тех пор?

Толстяк хрюкнул. Уиллис с трудом сдержал желание раскровянить это жирное рыло. Рукояткой по зубам...

-- Где это? -- уточнила Скалли.

-- На этом же этаже. Налево по коридору и за угол.

-- Спасибо. Мистер Молтович, вернитесь, пожалуйста, в квартиру и не подходите к окнам. Спасибо за помощь.

Без лишнего слова толстяк захлопнул дверь.

Оба агента зашагали по гулкому коридору.

-- Где же наше подкрепление? -- досадливо поморщилась Дэйна. -- Ты же сказал, что вызвал их.

Уиллис широко развел руками:

-- Конечно! Они должны были приехать десять минут назад.

-- Может, они по пожарной лестнице лезут?

Пожарная или не пожарная... Но как раз у выхода на черную лестницу возилась молодая женщина в ярко-красном свитере и джинсах. Большой таз с выстиранным бельем мешал ей открыть двери. Женщина извернулась, локтем нажала на ручку, толкнула дверь бедром, та распахнулась, женщина подняла голову...

Уиллис радостно засмеялся:

-- Смотри! Это она!

Женщина отшвырнула таз с бельем и бросилась наутек.

Оба агента ссыпались по узкому колодцу лестницы в подвал, чудом не навернувшись на выщербленных ступеньках, и оказались в подвале.

-- Где она? -- отчаянно выкрикнул Уиллис, завертевшись на месте. -- Куда она делась?

-- Я иду в эту сторону.

Холодный голос Скалли подействовали на него, как ледяной душ. Все правильно, ничего страшного не случилось. Лула где-то здесь. Ее нужно просто найти.

Кроме подразделения федеральных сил, этому дому не помешал бы срочный визит ремонтной бригады и пожарной инспекции. Здешняя котельная разрослась, как чертополох, заполонив протекающими трубами все помещение. Скалли двигалась, не опуская оружия, медленно, прислушиваясь к любому изменению в разнокалиберном шуме, наполнявшем подвал.

А вот в этом закутке и вовсе кто-то живет: составил из деревянных ящиков шкаф и стол; отмытая одноразовая посуда составлена стопочкой, на трубах висит белье, даже дверь навешена в простенке...

Скалли инстинктивно увернулась, едва ей почудилось приближающееся шевеление воздуха. Тяжелый кусок дерева просвистел совсем близко от ее головы. Преступница разочарованно завопила, а Скалли футбольным приемом врезалась ей плечом в солнечное сплетение и, не останавливаясь, проволокла до ближайшего препятствия, не позволяя выпрямиться и обрести равновесие. И хорошо что подвернулась ей старая кровать, бог весть как заблудившаяся в этом подвале, а не груда ящиков, потому что выбирать Дэйне не приходилось. Она с размаху грохнула свою пленницу о первую же относительно плоскую поверхность и, не давая опомниться, вцепилась в волосы, выломала руку и рывком перевернула изворачивающееся тело, надежно припечатав его к матрасу.

-- Не двигаться! Лицом вниз!

Скалли выкрикивала команды чисто автоматически, не рассчитывая на повиновение. И так же автоматически -- как на тренировке -- методично скручивала визжащую кошку в красном свитере. Эти люди подчиняются не приказам, а болевым приемам. А кричать -- кричать положено по уставу:

-- Вниз лицом! Сейчас же!

Тяжело дыша, Дэйна защелкнула на запястьях пленницы наручники. Та всхипнула и перестала дергаться.

Скалли оглянулась. За спиной у нее стоял Уиллис, только что подбежавший на шум. В левой руке он держал пистолет.

-- Ну вот, теперь она в твоем полном распоряжении, Джек, -- выдохнула Скалли.

Тот как-то лихорадочно усмехнулся:

-- Да. Прямо как собака на поводке.

Он наклонился и взял с постели "вальтер" Скалли.

Дэйна, похолодев, смотрела, как Джек кладет ее пистолет себе в карман. Спустя секунду на кровать тяжело шлепнулась пара стальных браслетов.

-- Я уже сковала ее, -- осторожно произнесла Скалли.

-- Это для тебя, Скалли. Надевай,-- он оскалил зубы. -- Давай-давай, надевай! Быстро! -- вдруг заорал он, прицеливаясь. -- А то вышибу мозги прямо здесь.

-- Джек... -- начала она.

-- Надевай наручники, -- холодно повторил Уиллис.

Дэйна почувствовала, как сдавило горло. Она потянулась за браслетами, села и по очереди защелкнула их у себя на запястьях.

Пленница в красном свитере, извернувшись, ухитрилась сесть. Что происходит, она явно не понимала, вид у нее был затравленный.

Уиллис присел на корточки рядом с Филипс.

-- Ну давай, малышка, приходи в себя, -- он лизнул палец, провел по ее щеке. -- Сука, -- всхлипнул Джек внезапно севшим голосом, -- у тебя вся морда грязная.

-- Убери от меня свои поганые лапы! -- съежилась та.

-- Малышка, ты не представляешь, где я был, -- хриплым шепотом говорил плачущий мужчина, -- ты не поверишь...

На несколько секунд в голове у Скалли образовалась звенящая пустота. Потом появились отдельные слова, сложившиеся во вполне отчетливую мысль: "Какие, к черту, невротические симптомы... У него острый психоз. Он действительно вообразил, что он -- Дюпре..."

Северная окраина Балтиморы, штат Мэриленд

26 декабря 1994

Понедельник

Вечер

К дому, служившему "влюбленным" убежищем, они добрались уже в сумерках. Уиллис бросил угнанную машину, не доезжая до места примерно два квартала, и оставил ключи в замке зажигания. Он был уверен, что, не пройдет и часу, как бесхозный "форд" приберет к рукам местная шпана.

Женщины, не сопротивляясь, пошли пешком. Не тот это был район, где приходят на помощь сопротивляющимся женщинам.

В доме Джек приковал Скалли к батарее парового отопления, завесил окно тряпьем и ненадолго забыл о существовании заложницы. У него были куда более сложные проблемы: Лула по-прежнему не желала ему верить.

-- Ты говоришь, это сумасшествие! Ты думаешь, я сам не знаю, что это сумасшествие? -- орал он, бегая за ней по всему дому, а она зло отмахивалась, растирая запястья, сбитые наручниками. -- Это не мое лицо! Это не мои руки! Но внутри-то -- именно я! И я знаю тебя, -- он перешел на шепот.

Страстный шепот. Он едва доносился до соседней комнаты, отведенной для пленницы. Скалли не разбирала слов, но ей вполне хватило интонаций -- таких, казалось, забытых и таких знакомых... Спокойно, Старбак. Так всегда говорил папа. Она съежилась на полу и уткнулась лбом в батарею. Слава богу, в этом полузаброшенном доме топили спустя рукава.

-- Я знаю про тебя все. Спроси меня. Спроси меня о чем угодно!

Теперь он снова кричал, и это было к лучшему. Слова, которые он произносил, причиняли Дэйне боль, но лучше слышать, чем угадывать.

-- Твой день рожденья -- седьмое апреля. Любимый цвет -- красный.

Лула яростно сверкнула глазами и сорвала с себя красный свитер. Швырнула в угол. Не выбирая, схватила первую попавшуюся -- не красную -- тряпку, черное платье, и натянула через голову.

-- Ну давай, спроси меня еще что-нибудь, ну спроси!

"Это истерика, -- размеренно повторяла про себя Скалли. -- Он перевозбужден. И даже когда перевозбуждение кончится, он все равно будет думать, что он -- Дюпре. Если мне не удастся его переубедить. А как?"

Лула Филипс не могла поверить в бредни, который плел спятивший коп, но одно она поняла: ей ничто не грозит. Кроме того, у них в заложниках -- агент ФБР. С женщиной можно разобраться потом. Сначала -- с мужчиной. Если этому психу так уж хочется, она найдет, о чем спросить. Есть вещи, о которых знал только Дюпре и которые никак не могли попасть в полицейское досье.

-- Что мы сделали после того, как поженились?

Он смущенно засмеялся:

-- Сразу же после того?

-- Нет. После этого, -- холодно отрезала она.

Смех утих. Глаза мужчины лихорадочно заблестели. Голос стал тихим и вкрадчивым, дрожащим от волнения.

Скалли у своей батареи зажмурилась и приоткрыла рот, стараясь различить слова, слившиеся в неясное бормотание.

-- Мы пошли на пляж. Была уже ночь. Никого. Мы вошли в полосу прибоя, прямо в одежде, но босиком. Вода такая теплая и ласковая, помнишь? Я вытащил свой охотничий нож и разрезал себе ладонь. А потом я разрезал ладонь тебе, -- он схватил ошеломленную женщину за руку и прижал не-женски сильные пальцы к своей груди. -- Наша кровь смешалась и полилась в воду. И мы вместе накапали нашей крови в воду. Кровь срывалась с нашей кожи большими алыми шариками и разбивалась о волны. Тебе было больно, но ты ничего не говорила, моя маленькая.

Мужчина присел на диван, заставив женщину пристроиться напротив, на углу низкого столика.

Лула почти поверила в невозможное. И все-таки -- безумный свадебный обряд, изобретенный и исполненный сумасшедшим влюбленным Дюпре, можно было подсмотреть.

-- А что ты сказал мне потом? -- тихо спросила она.

-- Я сказал: "это чтобы о нашем с тобой союзе узнали все океаны на свете".

Он всхлипнул и припал губами к ее ладони, на которой все еще виднелся длинный светлый шрам.

-- А потом я торжественно поклялся тебе, -- он привстал, вытащил из кармана обручальное кольцо и поднес к ее глазам, -- никогда, до самой смерти, не снимать это кольцо. До самой смерти! -- он на секунду вложил кольцо в дрожащую женскую руку, затем надел на безымянный палец своего нового тела. -- Так вот, я свое обещание сдержал.

Она зажмурилась, затрясла головой, вырвалась, вскочила и отошла в сторону. Слова не шли на язык. Мгновенное прикосновение кусочка металла ожгло ладонь. Женщине хотелось подуть на руку, но она сдержалась. Это невовзможно! Мертвые не возвращаются!

В конце концов ей удалось выговорить:

-- Как-то все слишком невероятно. Я все еще не могу поверить, что это на самом деле ты.

Человек с внешностью Джека Уиллиса нервно рассмеялся. Он смог это сделать, он убедил ее! Он так боялся, что потерпит поражение... Мысль, что Лула, не поверив окончательно в его рассказ, уступила бы ему как чужаку, была нестерпима.

-- Ты не волнуйся, малышка, -- хрипло зашептал он, позволив себе, наконец, обнять ее, -- в темноте особой разницы не будет.

Лицо женщины искривилось -- словно она едва сдерживала злые слезы -- когда курчавый черноволосый мужчина прижался жадным ртом к ее коже.

Многоквартирный дом на северо-западе города Сильвер-Спринг, штат Мэриленд

27 декабря 1994

Вторник

08:40

Молдер забил тревогу накануне вечером. Когда выяснилось, что агенты Уиллис и Скалли уехали вместе, на Фокса сначала напал столбняк. Длился он всего несколько секунд, после чего Призрак бросился к начальству. Дело об исчезновении двух агентов ФБР получило высший приоритет, к Молдеру прикомандировали все региональное отделение штата Мэриленд и пообещали любую необходимую помощь, только... куда приложить все эти силы -- было пока непонятно. Свое утверждение о том, что Скалли -- именно Скалли, а не Уиллиса -- похитили, Молдер мог обосновать только своим честным словом. А извлечь из его честного слова практическую пользу было пока сложно. Единственной ниточкой был адрес, сообщенный по 'горячей линии'. Молдер и Браскин перетряхнули дом в Сильвер-Спринг от чердака до фундамента. Жители дома ничего не знали или не желали разговаривать, а единственным добровольным собеседником агентов стал управляющий зданием, тот самый тип, который и сообщил в ФБР о Луле Филипс по "горячей линии". Интересовало его только одно: "Когда я получу награду?" Каждый раз, когда толстый живот, обтянутый черной футболкой, появлялся в поле зрения агентов, Браскин на автопилоте произносил дежурную фразу: "Мы вам очень благодарны за сотрудничество, сэр, мы с вами свяжемся". После чего на месте живота оказывались жирные ягодицы, обтянутые шортами и прикрытые гавайской рубахой, и, колыхаясь, неторопливо уплывали прочь.

Молдер на толстяка не реагировал, а на вопросы коллеги отвечал невпопад. Он чуял: Скалли в доме нет, ее нет даже в этом городе. И где ее искать... Разве что перелопатить рабочие материалы Уиллиса и за ближайшие день-два найти то, чего Джек не смог разыскать за полтора года, -- логово "влюбленных"?

Уже на выходе из дома Призрак вслушался в недоуменный монолог Дэниела Браскина.

-- Ничего не понимаю! Рабочий день закончился двенадцать часов назад -- и от них ни слуху, ни духу. Почему их машина так и осталась стоять у подъезда? Почему Уиллис так и не вызвал подмогу?

-- Потому что это не Уиллис, -- ответил Молдер. -- Это совершенно другой человек.

-- Что ты несешь! Ты же слышал запись телефонного разговора. Это был голос Уиллиса.

-- Ну и что? -- сухо обронил Фокс и пошел прочь.

Его манеры могли вывести из себя даже святого, а Дэниел Браскин святым не был.

-- Только что управляющий опознал его и Скалли! -- заорал он вслед Молдеру. -- В твоем присутствии!

-- Я сказал: забудь о Уиллисе, Браскин, -- крикнул тот через плечо. -- Это не он.

Молдер дошел до брошенной машины и уперся кулаками в крышу. Было очень больно. Он непроизвольно сжимал челюсти, до скрипа зубов. Кто же мог предвидеть, что, выскочив в коридор на минутку, Скалли помчится неизвестно куда с вооруженным полусумасшедшим убийцей, да еще навстречу напарнику этого же убийцы!

Из подъезда вынырнул Браскин:

-- Это одна из твоих теорий по "Секретным материалам", так что ли? -- усмехаясь, поинтересовался он у коллеги.

Молдер обернулся. Он не собирался спорить, но агент Браскин  должен был помочь ему найти Скалли.

-- Неважно, откуда взялась эта теория. И что именно я думаю -- тоже не имеет значения. Но ведь мы оба ищем одного и того же человека, правда?

Зуммер сотового телефона Молдера избавил Браскина от необходимости отвечать.

-- Молдер слушает.

-- Это ведь специальный агент ФБР Фокс Молдер? А это внутренняя телефонная станция ФБР, -- голос в трубке звучал издевательски. -- Угадай, кто тебе звонит.

-- Уиллис? -- ахнул Призрак.

-- Ну... это зависит от того, кого пригласить к телефону, правда? -- в трубке отчетливо прозвучало хриплое хихиканье.

-- Где Скалли? -- Молдер сорвался на крик.

-- Ты ведь работаешь в ФБР, -- напевно выговорил преступник, -- вот и попробуй ее найти.

-- Дай мне с ней поговорить.

-- Поговорить? Ах, конечно-конечно...

Уиллис-Дюпре опустился на колени рядом с прикованной Дэйной и поднес ей трубку.

-- Молдер! -- выдохнула она.

-- Дэйна, с тобой все в порядке?

Как всегда, когда с напарником что-то случалось, Фокс умудрился задать жизненно важный, но абсолютно бесполезный вопрос.

Скалли успела проговорить: "Да!" -- после чего, Уиллис-Дюпре тут же отобрал у нее трубку и перебил Молдера, продолжавшего что-то говорить.

-- Достаточно! На этом все. Пока, приятель, -- он нажал кнопку сброса.

В трубке зазвучали короткие гудки. Молдер шумно выдохнул сквозь сжатые зубы. Неопределенность кончилась.

Северная окраина Балтиморы, штат Мэриленд

27 декабря 1994

Вторник

08:45

Дэйна попыталась распрямить спину. Бесполезно, ее приковали так, что сидеть можно только в одном положении. Она устало пробормотала:

-- Ничего у вас не выйдет, Джек.

-- Ты так думаешь? Почему?

-- Политика ФБР в отношении заложников неизменна: никаких переговоров с похитителями. Ты ведь и сам это знаешь, Джек.

-- Прекрати меня так называть! -- рявкнул он.

-- Тебя зовут Джек Уиллис, -- тихо и настойчиво заговорила она, -- ты родился двадцать третьего февраля тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, живешь по адресу...

-- Мое имя -- Уоррен Джеймс Дюпре! -- выкрикнул он и выпрямился. -- Мне тридцать четыре, я родился в Клемент-Форсе, штат Орегон, в год Крысы.

-- Три года назад мы ездили с тобой на уик-энд в Плайн-Беррис, -- Скалли пришлось повысить голос, но спокойствия она не утратила. Джек должен был вспомнить! -- Ты научил меня смотреть сквозь лед. Это был домик твоих родителей. Джек, постарайся вспомнить, пожалуйста!

Мужчина в растерянности застыл посреди комнаты. Голова его кружилась, перед глазами плыли круги.

-- Мы ехали с тобой сквозь снежную бурю. Ну же? Я прошу тебя. Давай, Джек! Выкарабкивайся!

Мужчина зажмурился. В глаза резанул несуществующий яркий свет -- свет противотуманных фар. За рулем был он сам. Машину слегка заносило. Мимо медленно ползли высоченные заснеженные ели, плохо различимые в темноте. Слева мелькнул поворот на Уоррик, там была школа, в которой он проучился целых два года, первый и второй класс. Потом видимость перекрыл блестящим красным боком двухэтажный туристический автобус...

Мужчина метнулся обратно к прикованной женщине, его глубоко запавшие глаза блестели совершенно волчьим выражением.

-- Только не думай, что я ничего не видел! Это сделала ты! Ты меня застрелила! И это ты подмахнула бумажку в больнице, которая все и решила!

-- О чем ты говоришь, Джек?

-- Ты оставила меня умирать на столе, рядом с твоим другом, которого ты пыталась спасти.

-- Ты и есть мой друг!

-- Очень жаль, что он уже умер, и я больше не могу до него добраться. Я видел, как он умирал -- постепенно. Я смотрел, как он все дальше и дальше уходит по черному тоннелю.

-- Нет! Тебя воскресили.

-- Но застрелила меня ты, -- он ткнул ей пистолет в подбородок. -- Ты меня убила. И ты бросила меня умирать.

-- Нет! -- с усилием произнесла Скалли. Она медленно и упрямо качала головой. -- Ты меня не убьешь, Джек.

-- Еще только раз назови меня Джеком, -- яростно прошипел безумец, -- и я превращу тебя в труп, холодный, как камень.

Дэйна смолчала, но глаз не отвела. Она смотрела прямо в раскрасневшееся лицо Уиллиса, не пытаясь отстраниться от пистолета. Уиллис был невменяем. И был способен нажать на курок в любой момент. Спровоцировать его могло что угодно.

Напряжение разрядила Филипс:

-- Спокойней, спокойней, малыш. Помни: она -- наш залог. Она -- это много денег. Наших денег.

Уиллис-Дюпре, еле сдержавшись, ткнул Дэйну пистолетом в лицо и встал. Прошлая вспышка ярости сопровождалась подобной же выходкой и закончилась для Скалли синяком на скуле. А вчера, когда Уиллис тащил обеих женщин к дому, он рассек ей губу. Психоз имел вполне определенные черты, но Скалли никак не могла определить, что ей это напоминает. Что-то очень знакомое...

Раздражение все еще требовало выхода. Мужчина выхватил у Лулы банку с кока-колой, и одним судорожным глотком шумно втянул в себя остатки воды.

-- А еще газировка есть? -- пробурчал он.

-- Ты только что выпил последнюю банку.

-- Сладкая вода? -- в тревоге переспросила Скалли. Элементы головоломки, наконец, заняли свои места. -- Сколько ты уже выпил?

-- А тебе какое дело? -- резко бросил Джек.

Скалли заговорила медленно и внятно, тщательно подбирая слова:

-- Джек Уиллис -- диабетик. Это значит: ты тоже диабетик. При диабете сахар не усваивается, -- она старалась говорить как можно понятнее. -- Когда его становится слишком много, это может привести к диабетической коме. Тебе сейчас трудно дышать, у тебя сильное сердцебиение, пересохло в горле и постоянно хочется пить и постоянно приходится бегать в туалет, правда? И неприятный запах изо рта, запах ацетона. Все это -- симптомы надвигающегося гипергликемического криза. Ты не помнишь таких слов? Еще один признак приближающейся комы -- боль в желудке. Тебе нужен инсулин.

Мужчина неосознанно схватился за живот. Все, что говорила рыжеволосая женщина, соответствовало действительности. Расплющенная банка с дребезгом покатилась по полу.

Скалли бессильно откинулась к стене. Он ничего не помнит! Он не помнит даже про диабет. Все признаки близкого криза налицо, она не назвала только повышенную раздражительность. Джек сейчас в таком состоянии, что мог бы неправильно истолковать ее слова. И если он ей все-таки не поверил, он может умереть в течение нескольких часов.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

27 декабря 1994

Вторник

Середина дня

Молдер вернулся в Контору, чтобы заняться материалами Джека Уиллиса. Браскин увязался следом и болтался теперь в конференц-зале, вяло перебрасываясь репликами с приданной Призраку командой. Это у них называлось "мозговым штурмом". Похищение федерального агента -- происшествие чрезвычайное, но никто не знал, за что можно зацепиться, чтобы начать поиски. А репутация Молдера заметно расхолаживала коллег, впервые столкнувшихся на практике с его шаманскими методами.

В толстенной папке, собранной Джеком, но не приобщенной к делу "влюбленных", полезного было мало. Куда больше информации обнаружилось на аудиокассетах. Уиллис, как оказалось, имел привычку наговаривать на диктофон все, что приходило ему в голову в ходе расследования.

-- ... Я чувствую, что залезаю им в голову. Мне страшно от того, что я делаю. Я начинаю ощущать то же, что и они: пьянящее чувство свободы, возникающее от разделения действий и ответственности за них. Для этих людей ничто в целом мире не имеет значения -- кроме собственных эмоций, кроме неутолимой и постоянно растущей жадности ощущений. Удовольствие, которое они получают от актов насилия, сродни сексуальному. Оно также сродни тому чувству, которое возникает у заключенных и тюремщиков и которое психологи называют "бесконечная привязанность друг к другу". Видимо, тюремный антураж их первой встречи во многом определил исступленный характер отношений. Это любовный роман, которому я почти завидую...

Десятки листов бумаги. Полторы коробки кассет.

И все -- без толку.

Но ведь что-то должно было произойти. Молдер потребовал сбрасывать ему по пейджинговой связи информацию обо всех происшествиях в радиусе ста миль от Сильвер-Спринга. Филипс и Дюпре почти наверняка имели где-то на территории Мэриленда постоянное убежище. Мотив иррациональной ненависти к этому штату просматривался довольно отчетливо. "Влюбленные" должны были получать удовольствие от того, что прячутся именно в штате, в котором их больше всего жаждут найти.

Черт его знает! Может, Скалли ухитрится выкинуть туфли в форточку и попадет кому-нибудь по голове? Или Дюпре, по невменяемости, подерется с патрульным полицейским? Ограбление... семейная ссора... бегство водителя после нарушения правил... Еще ограбление... Вот оно!

Агенты, скучавшие в конференц-зале, встретили появление своего временного начальника без особого энтузиазма. Молдер не обратил на это внимания:

-- Только что пришло сообщение от полиции Балтиморы. Вот на эту аптеку, на углу Четвертой и Мэдисон-стрит, был совершен вооруженный налет. Скалли где-то здесь, в радиусе пяти миль от этого места.

-- Я что-то не понимаю, -- недоуменно пожал плечами Браскин.

-- Были похищены: двести единиц инсулина, физраствор и коробка шприцев. Уиллис -- диабетик.

Идиотами агенты ФБР вовсе не были. Группа немедленно собралась у карты.

-- Ну-ка, ну-ка... Давайте посмотрим, сколько примерно домов попадает в этот район и какой там средний возраст жителей...

Северная окраина Балтиморы, штат Мэриленд

27 декабря 1994

Вторник

Середина дня

После ограбления Джек едва волок ноги. У него хватило сил самостоятельно взобраться по лестнице, но, после того как он опустился на колени, чтобы отстегнуть пленницу от батареи, он уже не смог подняться. На четвереньках дополз до тахты, взобрался на нее и опрокинулся на спину, подвывая от боли:

-- Скорей, скорей! У меня в глазах темнеет...

-- Сейчас станет легче, -- Скалли вскрыла упаковку, достала ампулу, шприц...

И ей в лицо уставился пистолет.

-- Не надо так торопиться. Брось иглу.

-- Без этого лекарства он умрет, -- растерянно сказала Дэйна. Происходило что-то совсем странное...

-- Это я поняла, -- взгляд женщины был колючим. -- А теперь положи иглу, если не хочешь, чтобы тебя уложила я.

Скалли разжала пальцы. Свободной рукой Лула сгребла в кучу и шприц, и медикаменты.

-- Что ты делаешь, черт подери, -- простонал Уиллис-Дюпре. -- Мне лекарство надо. Я же дохну.

Лула перевела взгляд -- и прицел -- на своего партнера:

-- Ты до сих пор ни о чем не догадываешься?

-- А о чем я должен был догадаться? -- сморщился тот.

-- Что подставил тебя вовсе не мой брат, -- прошипела она.

Человек на диване через силу приподнялся.

-- Ты??? -- выдохнул он.

-- Да. Только я -- и больше никто, -- женщина хотела было улыбнуться, но ненависть, жгучая, испепеляющая ненависть стерла едва обозначившуюся улыбку с лица, изломала брови, превратила рот в безобразное пятно. -- А как ты думаешь, почему я сумела уйти оттуда так чисто? Ты еще только порог переступил, за тобой даже дверь не закрылась, и в ту же секунду я умотала вместе с машиной. Как же я надеялась, что избавилась от тебя раз и навсегда!

И она со злостью ударила каблуком по сброшенной на пол ампуле.

Человек на диване тихо всхлипнул. Ему очень хотелось закрыть лицо руками, но не было сил.

Скалли с ужасом смотрела на мелкие осколки, блестевшие на стареньком грязном ковре: "Если нас не найдут, ему осталось несколько часов".

Штаб оперативной работы

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия

27 декабря 1994

Вторник

Вечер

Теперь уже не осталось сомнений: Молдер прав в оценке ситуации. Просто надо было сразу выражаться человеческим языком, без переселения душ. Агент Уиллис сошел с ума и похитил коллегу. Не исключен, хотя и маловероятен, сговор. Есть шансы заполучить агента Скалли обратно живой... хотя мало кто всерьез рассчитывал на такой исход. Правда, ни один не посмел бы сказать об этом Молдеру в лицо.

Похищение федерального агента запустило огромную государственную машину на все обороты. Наиболее вероятным было требование выкупа. И оно последовало. Как и ожидалось -- по телефону.

-- Ребята, вот оно! -- заорал диспетчер на весь зал, зажав микрофон ладонью.

Призрак схватил трубку. Подождал немного. Говорить следовало неторопливо и, по возможности, не проявляя эмоций.

-- Молдер.

Голос оказался женским. Интонации -- вульгарными. Лула Филипс.

-- Слушай сюда.

-- Где Уиллис?

-- А, где-то здесь валяется.

-- Дай мне поговорить со Скалли.

-- На этот раз обойдешься.

-- Никаких переговоров, пока я не буду уверен, что она жива.

-- О, она жива, -- издевательски протянула Филипс. -- Не слишком довольна, но пока жива.

Фокс моментально забыл про нежелательность проявления эмоций. Начисто забыл.

-- Слушай меня внимательно, ты! Хоть пальцем тронешь Скалли -- молись богу!

На женщину эта вспышка не подействовала. Филипс невозмутимо продолжила:

-- Я бы на твоем месте перестала трепать языком и озаботилась сбором пожертвований. Потому что если ты хочешь еще раз увидеть Скалли, это обойдется тебе ровно в миллион долларов. Собери деньги к завтрашнему дню. Примерно в это же время я скажу тебе, что с ними делать дальше.

-- Мы их засекли! -- выкрикнул сотрудник Бюро, едва услышал, как со щелчком связь разъединилась. -- Номер начинается с двести два. Вот телефон, -- он протянул листок бумаги подбежавшему Молдеру.

Браскин уткнулся в базу данных:

-- Адрес какой?

Фокс смял записку и швырнул в стену:

-- Забудьте об этом номере.

-- В чем дело?

-- Это сотовый телефон Скалли, -- на Призрака было страшно смотреть. -- Они воспользовались ее аппаратом. Его проследить нельзя.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

28 декабря 1994

Среда

Утро

"Не слишком довольна, но пока жива. -- Слушай меня внимательно: хоть пальцем..." Скрип перематывающейся пленки. "Не слишком довольна, но пока жива. -- Слушай меня внимательно..."

Молдер слушал запись разговора добрых полночи. Вторую половину ночи он провел под дверью лаборатории звукозаписи. Разыскать эксперта по телефону не получилось.

Зато когда эксперт, наконец, появился, он за каких-нибудь четверть часа превратил шипящую запись, наполненную треском помех, почти в студийную.

-- Вот так теперь выглядит последняя часть разговора.

-- Хорошо, а еще немножко подкорректировать можно?

Скрип перематывающейся пленки. "Не слишком довольна, но пока жива. -- Слушай меня..."

-- Да-да-да! -- возбужденно воскликнул эксперт. Он наконец-то расслышал тот звук, который не давал покоя Молдеру всю ночь. -- Определенно там что-то есть. В низкочастотном диапазоне. Сейчас попробуем вытащить. Вот этот фильтр еще включу.

Звуки стали отчетливей.

-- Вот! -- теперь Молдер уже не сомневался, что его догадка верна. -- Это звук двигателя.

-- Сейчас еще чуть подчистим...

Кольцо магнитофонной пленки совершило еще один оборот. На этот раз был отчетливо слышен долгий раскатистый звук.

-- Маленький самолет? -- полувопросительно произнес Фокс.

-- Да! -- засиял эксперт. -- Звук едва записался. Дайте мне десять минут, и я прикину высоту, на которой он пролетел, с точностью до пары сотен футов.

Браскин выслушал распоряжения по телефону и направился в конференц-зал, где по-прежнему скучала орава полевых агентов, ожидающих распоряжений. Со вчерашнего вечера их количество удвоилось.

-- Встряхнулись, ребята! Берите стулья, садитесь поближе. У агента Молдера появилось кое-что получше, чем просто догадки.

Один из молодых агентов, симпатичный кудрявый блондин снисходительно поинтересовался:

-- А можно узнать -- что именно? Прилетел новый вирус из космоса, или ему сообщили новую информацию об убийстве Кеннеди?

Браскин подошел к молодому нахалу вплотную и тихо, но внятно произнес:

-- Оставь в покое "Секретные материалы".

Еще вчера Дэниел и сам не упустил бы случай пройтись по поводу лучшего друга зеленых человечков, но со вчерашнего дня он уже успел оценить высочайший профессионализм Призрака. Может, этого парня и не без оснований считают чокнутым. Но дай бог нормальным работать хотя бы вполовину так же эффективно.

-- Чувство юмора ты лучше оставь при себе, малыш... И слушай агента Молдера повнимательней. Глядишь -- и научишься чему-нибудь полезному.

Призрак вошел так быстро, что многим показалось -- он прошел сквозь дверь. Протянул Браскину лист распечатки и, не останавливаясь, направился к стене с картой. Вступительное слово было отменено за противоестественностью и полной бесполезностью.

-- Анализ последнего телефонного разговора показал, что на пленке записался звук мотора легкого самолета, -- Фокс вытащил фломастер, ткнул в значок аэропорта и очертил вытянутый каплевидный сегмент. -- Мы изучили все воздушные маршруты, проходящие над этим районом, и аэропорты у границы штата. По заключению эксперта, наш самолет прошел где-то здесь. Сейчас распечатывается комплект карт интересующей нас области. Если вы помните математику девятого класса, вам будут вполне понятны дальнейшие действия, -- он говорил быстро и уверенно. -- Нам предстоит обследовать примерно три квадратных мили. Грубо говоря -- около тысячи домов. В нашем распоряжении будет сотня полицейских -- под вашим непосредственным руководством. При средней скорости три дома в час на каждого человека мы в течение трех часов прочешем весь район. Агент Браскин сейчас даст задания каждому из вас и разобьет район на участки для каждой команды. Одновременно по всему району рассредоточатся штурмовые подразделения, готовые подтянутся в любую точку. Для тех из вас... -- Молдер вдруг сбился, но тут же справился с дыханием, -- для тех из вас, кто еще не знает: это задание очень важно для меня, так что давайте сделаем работу как следует.

Северная окраина Балтиморы, штат Мэриленд

28 декабря 1994

Среда

Середина дня

Скалли бессильно обвисла на своих браслетах. Она больше не могла смотреть в противоположный угол комнаты, где тихо скулил от боли Джек Уиллис. На протяжении всей ночи он медленно, но неотвратимо умирал, и ничего поделать Дэйна не могла. Не могла даже поговорить с ним -- Джек почти все время оставался в беспамятстве. Может, оно и к лучшему: боль должна была быть жуткая.

Накануне Филипс, угрожая пистолетом, заставила его заползти сюда и заперла дверь. Оставаться с ним в одной комнате она явно боялась. Скалли несколько раз пыталась уговорить Лулу помочь больному, но добилась только одного: вторично рассеченный угол рта теперь кровоточил, не переставая. Привкус крови во рту, ломота во всем теле, цветные пятна перед глазами... И тихий непрекращающийся стон Джека. Скалли почти потеряла ощущение времени. Наступившее утро прибавило света, но он с трудом пробивался сквозь щели по краям окна. Пожалуй, день переваливал через середину, когда Джек очнулся... И тихонько позвал вслух:

-- Скалли!

-- Да? -- она подняла голову.

-- А снег там был? -- раздельно произнося каждое слово, спросил он.

-- Да! -- у Дэйны вспыхнула надежда. -- Снега было очень много. На дорогах завалы. Мы застряли на день дольше, чем рассчитывали. Я опоздала к началу занятий. А ты боялся, что кто-то заметит, что мы задержались одновременно.

-- Не могу... не помню, -- чуть слышным голосом пробормотал умирающий.

-- Это был декабрь. Первый уик-энд после Дня Благодарения. Ты хотел, чтобы я посмотрела на зимний лес и замерзшую воду. Ты говорил, что вода живет подо льдом.

-- Я помню... красную печку, -- глаза Джека закатывались, но теперь это были печальные глаза Джека, а не пылающие ненавистью угольки.

-- Да! -- Скалли не знала, плакать ей или смеяться. -- Там была настоящая печка, которую топили дровами. Она стояла прямо посреди комнаты.

-- Было холодно, -- улыбнулся Джек.

-- Да! -- Скалли засияла в ответ.

-- Было очень холодно, -- повторил Уиллис. Воспоминания вдруг хлынули в образованную подступающей смертью брешь. -- Надо было топить всю ночь. Я помню, что мне пришлось закутать тебя в одеяло, когда закончились дрова.

-- Да! -- у Дэйны на глаза наворачивались слезы.

Голова Уиллиса безвольно качнулась и упала на грудь -- вновь наваливалось забытье.

-- Нет, Джек! -- отчаянно выкрикнула Скалли. -- Не закрывай глаза. Продолжай говорить. Не останавливайся. Говори. Ну, давай же!

Перед затуманеным взором умирающего сквозь мутные красные круги прорвался вдруг человек в уродливой хоккейной маске. Размахивая ружьем, он истошно орал:

-- На пол все! Быстро! А то перестреляю всех по одному!

Скалли, мучительно застонала и откинулась к стене, когда Джек, снова захваченный безумием, принялся выкрикивать бессмысленные хриплые угрозы.

А он видел свое: после выстрела проклятый федерал отлетает назад, распластываясь в воздухе... молодой парень в форме кидается наперерез, спотыкается, и на синей куртке расплывается темное пятно... седая старуха медленно оседает на стойку, рассыпая ворох зеленых купюр...

-- Заткнись и выполняй! -- орал он. -- Назад! Не двигаться!

Скалли со стуком сомкнула челюсти: на мгновение ей показалось, что в полумраке комнаты на нее уставилось безумное округлое лицо с тонкой полоской усиков и бородкой -- лицо Уоррена Дюпре. В следующее мгновение бредовое наваждение схлынуло. Голова Джека откачнулась в полосу тени. Умирающий с глухим стуком ударился о стену, завалился набок и застыл неподвижно.

-- Джек! -- застонала Дэйна и рванулась вперед, обдирая запястья о браслеты наручников.

В дверь коттеджа кто-то постучал. Лула с пистолетом наизготовку быстро прошла к дверям, прислушалась.

Стук повторился.

-- Подождите, пожалуйста! -- громко произнесла женщина. -- Кто там?

-- Можно с вами поговорить? -- послышался глуховатый приятный мужской голос. Он звучал профессионально-успокаивающе. -- Я задержу ваше внимание всего на несколько минут.

Лула приоткрыла дверь, держа пистолет перед собой, так, чтобы незванному гостю он виден не был. У порога стоял моложавый негр в черном пальто с белым крестиком на обшлаге. В руках он держал увесистую маленькую Библию.

-- Чего тебе надо? -- хмуро спросила женщина.

-- Всего несколько минут вашего драгоценного времени, -- священник-коммивояжер извернулся, всем телом изображая, что взывает к небесам. -- Сегодня такой прекрасный день, не правда ли? -- улыбка негра с каждым словом становилась все шире и шире. -- Я хотел бы рассказать вам о Слове Господнем. Примете вы его или отвергнете -- можете выбрать только вы, но помните, что тем самым вы избираете или отвергаете ваше спасение...

-- Пошел прочь, ублюдок! -- пробормотала женщина сквозь зубы и захлопнула дверь.

Ничуть не разочарованный, священник сбежал со ступенек и пошел прочь, помахивая чемоданчиком. Едва завернув за угол, он слегка отттянул за обшлаг полу пальто и быстро произнес:

-- Говорит один-четыре. Цель обнаружена.

Из-за дома напротив уже выруливал микроавтобус. Он остановился у фонарного столба, и из салона вылез рабочий в ярко-желтой куртке и каске.

Лула зашла в комнату и угрюмо уставилась на пленницу:

-- Ну что ж, скоро тебе звонить. В последний раз.

-- Он мертв, -- прошептала Дэйна, мотнув головой в сторону застывшего тела. -- И умер он из-за тебя. Ты это знаешь.

-- Ну что ж... -- Лула не торопясь подошла к распростертому телу партнера и присела рядом с ним на корточки. -- Значит, для тебя все кончено -- кем бы ты там ни был.

Она стянула свое собственное обручальное кольцо, повертела им перед лицом мертвеца и разжала пальцы. Крохотный кусочек металла звякнул об пол и откатился в сторону.

И в этот момент дважды мертвец вскинулся, схватил за рукоятку пистолет, заткнутый Лулой за пояс, выдернул и прицелился в испуганно отшатнувшуюся сообщницу. Пистолет он держал в правой руке.

-- Не двигаться! -- рявкнул. Глаза снова горели сухим волчьим блеском.

Филипс, отшатнувшись, тяжело плюхнулась на пол.

-- Джек! -- закричала Скалли.

-- Заткнись! -- ответил Уиллис -- или Дюпре -- не повернув головы.

Он смотрел только на съежившуюся перед ним темноволосую женщину. Она сидела, неуклюже поджав ноги. Лицо ее было изуродовано животным страхом.

-- Я люблю тебя, -- тяжело выговаривая каждое слово, тихо сказал мужчина. -- Разве ты не понимаешь? Только из-за тебя я и вернулся, -- теперь он не говорил, а лепетал. -- Как ты не можешь понять...

Вокруг белого домика с высоким крыльцом уже сомкнулось кольцо осады. Подвижная площадка аварийного микроавтобуса с жужжанием взмыла над коричнево-красной крышей. Ремонтник в желтой каске чертыхнулся вполголоса и доложил:

-- Люков на крыше нет. Стрелять отсюда нельзя.

Молдер выслушал это сообщение, бросил взгляд на крышу соседнего дома, где как раз занял свое место снайпер, который, уловив вопросительный взгляд руководителя операции, отрицательно покачал головой -- он тоже не видел цели. Все окна в доме были завешены или заложены изнутри.

Фокс шмыгнул носом и, скомандовав: "Все по местам! Готовность пятнадцать секунд", -- нырнул за угол дома, прячась за мусорным баком.

Через пятнадцать секунд одноэтажный белый домик был буквально облеплен людьми в черных форменных куртках ФБР. На каждый оконный проем были направлены снайперские винтовки, автоматические карабины и табельные "беретты".

Браскин и Молдер прижались к стене, готовые взбежать на крыльцо.

-- Все готовы? Что слышно от наружного наблюдения? -- прошептал Призрак.

-- Никак не могут понять, что там происходит. Ерунда какая-то.

-- Сейчас узнаем.

В единственной комнатке окруженного дома, где отчетливо фиксировались движение и звуки человеческой речи, происходило что-то граничащее с групповым помешательством.

-- У меня осталась еще одна ампула твоего лекарства, -- жарким шепотом шептала Лула Филипс, подползая к наставленному на нее пистолету. -- Она в той комнате. Давай я принесу. Давай? Принесу тебе твое лекарство, и ты выздоровеешь, -- припав к умирающему на грудь, она осыпала его ласками. -- Я люблю тебя! Я же люблю тебя малыш.

-- Нет! -- стонал Уиллис. Его заострившееся лицо было залито слезами, но оружия он не отводил.

Не обращая внимания на холодный ствол, уткнувшийся ей в горло, под подбородок, Лула гладила мокрую двухдневную щетину и шептала, шептала не останавливаясь:

-- Послушай, дорогой мой, мы еще можем удрать. У нас остался шанс.

-- Я так не думаю, малышка, -- та часть сознания, которая принадлежала Джеку Уиллису, прекрасно поняла, что означает визит сладкоречивого проповедника. -- На этот раз никуда мы не удерем.

-- Джек! -- резко бросила Дэйна. Если бы она могла отлепиться от этой чертовой батареи! -- Брось пистолет!

-- Помнишь свет, о котором я говорил? Свет в конце длинного черного тоннеля? -- умирающий плакал, не замечая своих слез. -- Он очень красив, -- он снял оружие с предохранителя и взвел курок. -- Там, на том свете, тебе не нужно будет бояться.

Он последним усилием накрыл губы женщины поцелуем и прижал к ее ребрам пистолет.

Затем все произошло одновременно, и множество звуков слились в единую какофонию.

Пронзительно закричала Скалли. Взвизгнула Лула. Грохнул выстрел. С треском вылетела входная дверь. Еле слышно застонал Уиллис, опрокинувшийся на стену под тяжестью тела Лулы. Чуть ли не опережая собственный крик: "ФБР! Бросайте оружие!" -- в дом ворвался Молдер. Остальные сотрудники безнадежно отстали. Пролетев несколько метров коридора, Фокс как вкопанный встал в дверях. Браскин, следовавший за ним, чуть не сшиб коллегу с ног, но сориентировался, нырнул под локоть и скользнул вправо.

Там, в углу, лежал на спине Джек Уиллис -- плечи упираются в стену, голова свесилась набок... Рядом, лицом вниз, скорчилась женщина.  Волосы -- черные... Филипс.

Молдер отвел взгляд от мертвых тел и поспешил к Дэйне.

-- Скалли, с тобой все в порядке?

Выламывая и обдирая себе руки, она пыталась оторваться от батареи.

-- Джек!

Браскин осмотрел тело и виновато покачал головой.

Дэйна сомкнула губы, осела.

С холодеющей руки Джека Уиллиса медленно исчезала темно-красная татуировка.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

28 декабря 1994

Среда

Поздний вечер

Молдер уговорил Дэйну не ездить в морг, и она отправилась в Штаб-квартиру, разбирать вещи покойного.

Призрак вернулся около одиннадцати вечера.

-- Привет! -- не раздеваясь, он достал из кармана и протянул Дэйне маленький предмет. -- Вот это я забрал из морга вместе с остальными личными вещами. Может, это тебе нужно?

Дэйна, улыбнувшись, приняла вещицу на ладонь -- наручные часы с гравировкой на тыльной стороне.

-- С тридцать пятым днем рожденья. Этот подарок появился у него три года назад. В феврале было бы три года.

"Значит, ошибся, -- с грустью подумал Призрак. -- Это не она".

-- Ближайший родственник?

-- Нет. Джек был единственным ребенком в семье...

Молдер внимательно слушал.

-- Но один парень, который жил по соседству, еще когда они учились в школе, был для него как старший брат. Мы знакомы. Только вот что я ему теперь скажу...

Ответ на этот вопрос Молдер знал совершенно точный:

-- Расскажешь ему официальную версию.

-- То есть?

-- Опасная преступница Лула Филипс скончалась вчера во время перестрелки, в которой участвовали агенты ФБР. При этом погиб специальный агент Джек Уиллис, при исполнении обязанностей.

Скалли с глубоким вздохом опустилась на стул, съежилась, отвела взгляд в сторону:

-- Ну, а себе я что должна рассказать?

Молдер сочувственно посмотрел на коллегу, хотел провести рукой по ее рыжим волосам, но счел этот жест неуместным. Пробормотал:

-- Спокойной ночи, -- и направился к выходу.

Дэйна поднесла часы к уху и удивленно заметила:

-- Они не работают.

Молдер остановился. Он знал, что часы стоят. Именно об этом он думал всю дорогу от морга в Балтиморе до здания вашингтонской Штаб-квартиры -- и еще о том, чтО показывают стрелки остановившихся часов, и еще о том, чтО подумает Скалли, если обратит внимание на цифры. Нет -- когда обратит на них внимание..

-- Встали... -- в голосе Дэйны звучала легкая растерянность. -- Шесть часов сорок семь минут.

Она выжидательно посмотрела на Молдера.

-- Точное время, когда на кардиографе появился ритм. Когда у Джека в госпитале начался сердечный приступ, которым сопровождался выход из комы, -- подтвердил он.

-- Что это значит? -- требовательно проговорила Дэйна. Она хотела знать ответ -- и боялась услышать его.

-- Это значит... -- Призрак приостановился, затем все же договорил. -- Это означает все что угодно. Все, что ты захочешь. Спокойной ночи, -- тихо повторил он и быстро вышел.

Скалли перевела взгляд на черный кругляшок, который покачивался на ремешке, зажатом в ее пальцах.